принципе, может дышать водой так же, как и воздухом, но для того, чтобы легкие нормально работали, в ней не хватает кислорода. В обычных условиях, естественно. Если Маг умеет насыщать воду кислородом, то это все объясняет: и кипение воды, и «водяных» людей, и даже то, почему воздушные разведчики Асмака не увидели никаких озер. Их поверхность наверняка специально закрыли толстым слоем ряски – это уменьшает газообмен, позволяет кислороду дольше удерживаться.
Найл смолк, заметив, что его никто не понимает. Только принцесса Мерлью пыталась вникнуть в смысл объяснений, но ее книжного образования для этого никак не хватало. Для Сидонии и Дравига все слова, начиная с первой фразы, звучали как бессмысленный набор звуков.
– Ясно, – вздохнула принцесса. Кстати, ты заметил, что уже рассвело? Наши сейчас разбредутся по лесу на охоту. На места Мага я напала бы именно в середине дня, когда путники разбрелись туда-сюда, расслабились. И перебила бы всех поодиночке.
– Ну да, – после короткого колебания согласился Найл. – Мы не можем ни постоянно стоять в боевом строю, ни добить врага в его логове. Под воду я не полезу.
– А почему? – не удержалась от ехидства Мерлью. – Ты так хорошо доказал, что этой водой люди могут дышать легко и просто.
– «Озерные» люди жили под водой на протяжении не меньше пятидесяти поколений. Думаю, они давно приспособились к таким условиям, которые для нас смертельны. К тому же, смертоносцы не смогут пойти с нами, они не умеют вдыхать и выдыхать, их трахеи просто наполнятся водой, и когда кислород кончится, они погибнут. А без пауков мы не имеем ни единого шанса на победу.
– Так что же, – тихо спросила принцесса, – опять бежать? Если они нападут в том момент, когда люди и пауки разбредутся по лесу, нам придется очень трудно.
– Мы можем оплести лес паутиной, – предложил Дравиг.
Найл и Мерлью синхронно повернули к нему головы и издали такой вопросительный импульс, что паук воспринял его как прямой вопрос.
– Натянем обычную ловчую сеть вдоль леса со стороны озера. Ее не сможет преодолеть никто из рожденных на этой планете.
Принцесса и правитель переглянулись и дружно пожали плечами:
– Если бы все опасности разрешались так просто!
На протяжении пяти дней путников никто не тревожил. Они прекрасно отдыхали в богатом жизнь бору, в котором, к тому же, не водилось особо опасных хищников. На второй день смертоносцы натянули ловчую сеть еще и со стороны, обратной к озеру, прикрывшись от возможного нападения с хребта, а на третий день прикрыли лес с боков, оставив для прохода только узкие лазы. Каждый день на огородившие бор стены налипали десятки мух и бабочек, а кроме того – по несколько гусениц, жуков и прочей живности. Путникам оставалось только ходить вдоль и собирать добычу.
– Почему вы не охотитесь так всегда? – спросил правитель у Дравига, когда смертоносцы в очередной раз собирали «урожай».
– Ловчая сеть редко приносит такую удачу, – признался старый паук. Не везде так много дичи и так мало врагов, не везде ее можно натянуть, очень часто добыча замечает и обходит ловушку. К тому же, охота должна быть интересной, дичь нужно выследить, схватить волей, принять в лапы. Ведь мы разумные существа, и для нас важно не просто добыть пищу, но и то, как она достается.
– Постой, – вспомнил Найл, наблюдая, как легко и просто они снимают мохнатых мотыльков. Когда я спускался по паутине там, в лощину с многоножкой, я спрыгнул на эту тварь сверху.
– Да, Посланник, я помню этот момент.
– Но как это могло получиться?! Ведь я держался за паутину, а она липкая, она мой вес удержать может!
– Ты просто захотел этого, Посланник, и она тебя отпустила.
– Как это «отпустила»?
– Как обычно, Посланник. Паутина ведь понимает, что от нее хотят, и иногда держит что-то, а иногда отпускает.
– Ты хочешь сказать, что она живая?!
– Конечно, Посланник. Иначе как бы мы могли ею пользоваться? Мы бы сами к ней прилипали. Нужно просто захотеть ее свойства, и она становится такой как нужно. Или удерживает добычу, или ее отпускает.
Найл промолчал, но изумление его излучалось с такой силой, что Дравиг переспросил:
– А что тебя удивляет, Посланник?
– Не понимаю, как паутина может быть живой.
– Так же, как и все вокруг. Как мухи, камни, деревья, вода.
– Камни? – осторожно уточнил Найл.
– Разумеется, Посланник. Ведь мы видим их, когда оцениваем мир, переходя в мир мыслей.
– Только тогда, когда они долго находятся на одном месте, и их энергетическое поле успевает впечататься в информационные нити Вселенной.
– А разве энергия, это не основной признак мышления, Посланник? Раз у камней есть энергетическое поле, значит, они тоже способны к мысли. Пусть не так, как мы, пусть след их разума проявляется спустя месяцы и годы, но ведь он есть!
Найл надолго замолчал, осмысливая услышанное, а потом притронулся к ране у себя на боку. После боя ее залепили паутиной, потом он надел сверху тунику, которая тут же прилипла, и с тех пор правитель этого места предпочитал не трогать. Однако, если паутина и вправду способна реагировать.
Правитель взялся за подол туники, мысленно приказал: «отпусти» – и тихонько дернул.
Никакого эффекта. Впрочем, паутина никак не может быть настолько разумной, чтобы понимать слова.
Найл еще раз дернул ткань, представив, как край туники легко подлетает вверх. Опять ничего, только больно натянулась кожа. Правитель остановился, прокрутил в голове последнюю попытку и понял, что воздействовал мыслью не на паутину, а на ткань туники.
Найл сосредоточился, представил сперва липкое белое пятно у себя на боку, потом, прикусив губу, старательно «вытер» из образа ощущение липкости, представил, как от паутины легко отделяется толстая ткань одежды, потянул тунику вверх, и она легко снялась с тела.
– Я понял, – кивнул правитель. Нужно всегда сосредотачиваться на свойстве паутины, а не на нужном действии, так?
Он взглянул на белое пятно, прикрыл его ладонью, представил себе, что это просто тряпочка, которую он приложил к коже, и которая держится лишь благодаря усилию руки. Потом отвел ладонь… И кусочек паутинки упал на серые колоски широколистной лесной травы, обнажив розовую молодую кожу на трех широких шрамах.
– Посланник, Посланник! – послышались громкие крики.
– Неужели нападение? – правитель подхватил копье и кинулся в сторону озера.
Озеро «кипело» – бурлило, раскидывая по берегам ряску, шипело, как испуганная ящерица, раскачивалось от мечущихся широких волн.
– Воины не появлялись? – спросил Найл, остановившись рядом с затаившимся за густой пихтой Нуфтусом.
– Нет пока. Но мы близко к берегу не подходим, чтобы не спугнуть.
– Это правильно. Подождем, что будет дальше.
Продолжение наступило где-то через полчаса после того, как «кипение» прекратилось, а образовавшиеся окна чистой воды затянуло бледной болотной зеленью: из глади «поля» внезапно показались наконечники копий, потом головы, плечи, щиты – воины Мага выходили из озера, густо облепленные зелено-красными пятнами ряски, один за другим опускались на четвереньки, изрыгали из себя потоки воды, потом выпрямлялись и решительно направлялись вперед. Однако уже спустя минуту трое «озерных» людей при попытке войти в лес намертво прилипли к паутине, и нападение остановилось.
Ловчая паутина, как оказалось, значительно отличается от обычной, с помощью которой смертоносцы спускаются с высоты или перебегают со скалы на скалу, и из которой натягивают полога для гнезд. «Охотничья» нить значительно эластичнее, тягучей. В результате, когда жертва касается подобной
