своего коня вдоль берега и несколько раз сильно хлопнул по спине, заставляя набрать максимальную скорость. Извилистая береговая черта стала стремительно уходить назад. Посланник Богини облегченно вздохнул и удобно откинулся назад.
Однако очень скоро он понял, что сильно промахнулся.
Таракан под ним стремительно несся вперед, проскакивая километр за километром, береговая линия то отдалялась, то приближалась, но полезной информации в голове не откладывалось.
Непривычный к верховым прогулкам правитель не мог даже приблизительно соотнести преодоленное его конем расстояние с обычными пешими переходами. Может быть, они преодолели уже два перехода, а может быть – один. Все стерлось, сбилось в одну непрерывную мелькающую ленту. Но теперь он уже хорошо представлял, что нужно делать.
Посланник Богини стал внимательно вглядываться в набегающий горизонт, и вскоре заметил впереди небольшой холмик. По мере приближения холмик рос и рос из-за горизонта, потом начал сужаться в нижней части, пока не стало ясно, что это самый настоящий воздушный шар. Таракан ускорил ход, предвкушая близкий отдых, и спустя десяток минут остановился рядом с трепещущем на ветру куполом. Найл спрыгнул на песок. Шестилапый конь отошел к берегу и тут же жадно зачавкал зеленой тиной.
Посланник вгляделся в ожидающего под шаром смертоносца и удивленно вздрогнул:
– Скорбо? Ты же умер?
– Это ты, двуногий, – ответил узнаванием восьмилапый. – Нигде от тебя покоя нет.
– Я хотел осмотреть с воздуха здешние места и разведать дорогу.
– Тогда забирай шар и оставь меня в покое.
– Мне нужен опытный разведчик.
– Лети сам. Я не хочу иметь с тобой никаких общих дел.
– Я не спрашиваю тебя, Скорбо, хочешь ты или не хочешь иметь со мной дело, – прищурил глаза Найл. – Я говорю тебе, что мне нужен разведчик. На шаре полетишь ты, а я буду смотреть вниз твоими глазами.
– Нет, двуногий, тебе это нужно, ты и…
– Не называй меня двуногим, паук! – Найл вперил взгляд в центр лба Скорбо, в пустую полукруглую прогалину меж его восьми темных глаз. Зови меня Смертоносец-Повелитель! И делать ты будешь не то, чего тебе хочется, а то, чего желаю я!
Найл ощутил холодное прикосновение чужого разума к своему сознанию, и брезгливо приподнял верхнюю губу. Прошли те времена, когда он испуганно сжимался при каждом появлении восьмилапых повелителей планеты. За минувшие годы он прошел хорошую тренировку, набрался опыта – и теперь уже Скорбо пришлось испуганно пятиться и старательно зашоривать свои мысли.
Но Найл не отпустил паука. Воспользовавшись «притушенностью» его сознания, правитель поддернул кверху одну его переднюю лапу, сдвинул в сторону. Потом другую. Заставил чужое тело зацепиться когтями за паутину, заставил прижаться к шару… И смертоносец сдался.
Найл увидел себя его глазами, со стороны: посеревшая туника с красной отделкой, перевязь с мечом через плечо, длинный нож на широком ремне. Фигурка стала удаляться – шар начал набирать высоту.
Выше, выше, выше – напуганные разозленным Скорбо порифиды обильно выделяли летучий газ. Фигурки человека и таракана внизу казались все мельче, неразличимее.
Воздушный разведчик кинул взгляд вперед – но кроме песка и гниющих водорослей там пока ничего не проявлялось. Тогда восьмилапый повернулся назад, на уровне горизонта блеснула одинокая искра.
Выше, еще выше. Искра сместилась от горизонта вниз, и стало понятно, что это не одинокая звезда, а нечто земное.
– Храм! – понял Найл. – Это свет храмовых окон.
Теперь, исходя из опыта воздушных разведок, проводимых перед битвами с северянами, стычек с бродячими людьми, так и не состоявшегося сражения с бунтовщиками правитель мог достаточно точно определить свое удаление. Получалось, он успел отмахать почти полтора дневных перехода. А расстояние, на которое Скорбо смог бросить взгляд вперед – это еще полтора. Три дня пути. Он и так знал, что чистой воды ближе нет.
– К морю! – мысленно приказал Посланник, и шар двинулся вперед.
С огромной высоты казалось, что шар двигается еле-еле, но правитель знал, что даже бегущему со всех ног таракану не угнаться за этим неспешным небесным скитальцем. В душе начала появляться уверенность, что сегодня он если и не доберется, то уж во всяком случае узнает, как близко находится море.
«Не перепутай истинное с сотворенном тобой!» – внезапно вспомнилось напутствие Верховного одитора, и Найл торопливо задавил надежду в зародыше. Не хватало еще сотворить желанное море вместо того, чтобы найти настоящее! Потом ведь, отправившись в путь, найдешь только барханы вместо волн. Нет, только созерцание, созерцание и еще раз созерцание.
Искорка храма давно скрылась за горизонтом, теперь к горизонту придвигались две маленькие точки у береговой черты. Позади осталось еще полтора дневных перехода, а впереди по-прежнему маячили две пустыни: из песка и из гниющих водорослей. Скорбо заметил на береговой черте особенно крутой изгиб и продолжил свой путь, ориентируясь уже по нему. Потом заметил еще один крутой изгиб. Потом еще…
– Что это?! – невольно вскрикнул вслух Найл.
Впереди, на всю ширину горизонта, показалась темная нить.
– Еще, еще, – попытался подогнать шар правитель. Быстрее.
Нить продолжала расширяться.
– Море! – восторженно закричал Найл. – Слышишь ты, таракашка, это море!
Шар все еще продолжал свой полет, хотя и начал потихоньку снижаться. Вот уже различимы белые гребни волн, влажные прибрежные камни, нити водорослей, выброшенные бурными стихиями. Шар опустился. Паук выбрался на камни и замер.
– Подойди ближе к воде, – сказал Найл. – Я хочу увидеть, что творится на дне.
– Нет, – испуганно попятился Скорбо.
– Ближе! – потребовал правитель. Я хочу знать, есть ли там моллюски, плавают ли рыбы.
– Нет! – животный ужас, который издавна испытывали перед водой восьмилапые лишил паука способности двигаться.
– Ближе!!!
– Не-е-ет!!!
– Вперед! – вместе с категорическим приказом Найл послал мощный импульс своего гнева.
– Нет, – словно рассмеялся Скорбо и… умер.
Посланник остался на берегу, в полутора дневных переходах от ближайшего жилья, наедине с жадно чавкающем над водорослями тараканом.
Солнечный луч ударил по глазам, заставив Найла прикрыть лицо ладонью и откатится немного в сторону.
– Прекрасное утро, не правда ли? – услышал он знакомый голос.
– Уже утро? – Найл заставил себя приподнять веки.
– Позднее, – кивнул Верховный одитор. – Но в нашей среде проснуться поздно считается богоугодным поступком. Это среди колодезников законы прямо противоположны.
– Я нашел его, – сразу выложил главное Найл.
– Далеко, – понял по грустному тону хозяин.
– Девять дневных переходов. Посланник сел, отряхнул с коленей песок. В принципе, конечно, на девять переходов меня хватит. Однако на побережье нет пресной воды. А после такого долгого пути у меня уже не останется сил ни ползать за моллюсками, ни ловить рыбу.
– Протяни вперед левую руку.
– Вот, – Найл вытянул руку с браслетом. Верховный одитор наложил на браслет золотой крест, точно совпавший с крестообразной выемкой, накинул сверху веревку и умело обжал крест по месту:
– Властью, данной мне Господом нашим триединым во имя отца, жены и сына их святого духа присваиваю тебе звание одитора!
– Уже? – растерялся от такого поворота Найл.
– На расстояние в девять дневных переходов от города не удалялся еще никто.
