конем. Ощутил себя кентавром, покорителем пространств. Степь летела назад. Быстро сделав большой круг по полю, мы вернулись к своему небольшому отряду. Спрыгнув на землю, я обнял коня за шею и замер, боясь спугнуть волшебное ощущение единения. Конь дышал ровно и спокойно. Могучее животное.
«Понятно, – сказал рыжий умник. Потом вдруг спросил: – А где мой конь?»
Представив кота, ловко сидящего на коне, задними лапами обхватив круп и вцепившись когтями в стремена, а в передних удерживая поводья, я не выдержал и рассмеялся. Рыжик – самый лучший кот на свете. А Вихрь – самый лучший конь. Работа перестала казаться мне невыполнимой. Осталось только избавиться от девчонки.
Глава 7
Неожиданная работа
А кто самый главный на свете?
Только я подумал об этом одетом в зеленое двуногом бедствии, как она тут же взялась старательно портить жизнь.
– Первый раз вижу горца, который ездит не хуже воинов Великой степи. Ты опять удивляешь, цветнолицый воин, – сказала Цвета и подозрительно на меня уставилась.
Волшебное чувство единения с конем упорхнуло. Впрочем, Вихрь не изменил своего ко мне отношения и спокойно продолжал стоять рядом, готовый в любой момент громадной чернокрылой птицей устремиться в полет. А я мучительно придумывал естественный ответ на поставленный въедливой девчонкой вопрос. Никакие умные мысли в голову лезть не торопились.
– Называй меня Тим, – все, что я смог выдавить из себя. Меня немного раздражала эта краска на лице, так что вовсе незачем постоянно об этом напоминать.
– И потом, Вихрь, конечно, добрый и доверчивый конь по сравнению с другими нашими жеребцами. Но все равно ты слишком быстро с ним подружился. Я думала, вас придется мирить целый день, – не унималась противная девчонка.
Вот и спасай ее после этого. Я по достоинству оценил высказывание: «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным».
Мы ненадолго замолчали, подозрительно поглядывая друг на друга.
Потом Цвета вдруг замерла и посмотрела на меня благоговейно. В ее черных глазищах блеснули слезы восторга.
– Я поняла, о великий! Ты дух мщения, спустившийся со светлых небес. И почему-то, только главным богам известна эта страшная тайна, ты принял облик цветнолицего горца, – сложив руки на груди, изрекла девчонка тор жественно, с блеском истинной веры в глазах, потом повалилась на колени, уперлась лбом в степную траву и замерла.
– Я, конечно, цветнолицый горец, но у меня есть имя. Меня зовут Тим! И ты это знаешь! – по инерции сказал я, отреагировав только на слово «цветнолицый» в прозвучавшем детском лепете и оттого немножко рассердившись.
Девчонка даже не пошевелилась. Сначала я подумал, что это очередное несносное озорство, и мне ужасно захотелось ее отшлепать. Впрочем, свою дочь я регулярно обещаю отшлепать, но так ни разу и не исполнил обещания, хотя порой нестерпимо хочется осуществить этот воспитательный процесс. Но нельзя бить детей, даже в шутку, – это мое твердое убеждение. А дети этим беззастенчиво пользуются и постоянно бьют меня.
Время шло, а девушка не подавала признаков жизни. Рыжик заинтересовался, чем это занята Цвета, подошел и осторожно потрогал ее лапой. Чудовище в зеленом никак не отреагировало. Тогда кот решил, что это такая игра, лег рядом с ней и накрыл голову лапами.
Картина выглядела удручающе нелепо.
На границе леса и степи стоял растерянный джисталкер с раскрашенной, как у клоуна, физиономией, а перед ним в позе преклонения застыли девчонка и кот. Рядом стояли умные кони и косили глазом на все это безобразие.
Я сел на землю, чтобы хоть как-то исправить эту нелепость.
– Цвета, – жалобно протянул я. – Встань, пожалуйста. Ну не надо, а?…
– Я все поняла! – сказала девушка, подняв голову, но не вставая с колен, и одарила меня восхищенным взглядом. – Ты великий дух, спустившийся к нам со светлых небес! Ты спас меня, поэтому я принадлежу тебе! Ты, о великий, возьмешь меня в жены, и у нас родится мальчик! Он станет героем и прославится на весь мир! – воодушевленно тараторила Цвета, периодически устремляя благодарственный взгляд на небеса.
Новоявленная легенда не впечатлила, что-то похожее я изучал в школе, в курсе истории Древнего мира. Но вставить хоть слово в ее детский лепет девчонка мне не давала.
– Мы станем жить в хижине между лесом и степью, пока наш сын будет совершать великие подвиги! – продолжила Цвета свой буйный бред. Личико с дорожками от просохших слез восторженно светилось. – Иногда мы будем помогать великим царям спасать этот мир!
– Ну, естественно, в лесу-то от скуки умереть можно.
Пять минут назад казалось, что девчонка поставила своего спасителя в максимально глупую ситуацию. Какой же я был наивный!
– Потом мы состаримся и умрем в один день! И ты возьмешь меня с собой на небо! – сказала девчушка и затрепетала в религиозном экстазе.
После этих слов я представил физиономии Сани и Димы, безвылазно сидящих в офисе и годами поддерживающих работу аппаратуры, исключительно для моего спокойного старения в здешних лесах. Причем представил настолько рельефно, что это окончательно меня доконало. Я схватился руками за живот и повалился на бок. Звуки, которые джисталкер в этот момент издавал, наверняка восхитили стоящих рядом лошадей – они, скорее всего, никогда не научатся так громко ржать.
Реакция Цветы на все это не заставила себя долго ждать. Девчушка вскочила, грозно сдвинула бровки и сильно сжала кулачки.
– Ты считаешь, что я недостойна тебя, глупый дух! – вскричала возмущенная красавица и, естественно, бросилась меня бить.
Проделать эту воспитательную процедуру ей было не так просто. Смеясь во весь голос, я катался по земле, прижав руки к животу, и болтал в воздухе ногами. Девчонка кошкой прыгала рядом, изредка попадая по моим ногам и рукам сжатыми кулачками. Рядом восторженно прыгал Рыжик, тоже толкая меня лапами. Ему вся эта кутерьма ужасно нравилась.
«Мне с вами очень весело», – признался кот.
«Мне с вами тоже», – передал ему я, благо для разговора с рыжим телепатом не надо открывать рот. Сказать в этот момент что-либо членораздельное я бы все равно не смог.
– Да я самая красивая девушка степи! – кричала Цвета, делая мне лечебный массаж своими кулачками, искренне считая это жестоким избиением глупого духа. – Ко мне сватались лучшие из гвардейцев Великого хана! За меня отцу предлагали выкуп табунами чистокровных жеребцов и кобылиц! И каждая лошадь в табуне была с золотой уздой!
Острый кулачок случайно врезался мне в ухо, и пришлось продолжить упражнения, оторвав, наконец, руки от живота и прижав к голове.
– И после всего этого какой-то глупый дух говорит, что я его недостойна!
Стукнув напоследок меня по колену и слегка отбив руку, Цвета наконец устала и уселась на землю рядом, гладя поврежденную конечность. Я к этому моменту отсмеялся и тоже сел.
– Да ничего подобного я не говорил. Ты очень красивая, – удалось мне выдавить, но тут лицо возмущенного Дмитрия, оторванного от своей бухгалтерии, снова встало перед глазами, и меня опять согнуло. На этот раз мы смеялись вместе, правда, я не представлял, почему хихикает девушка.
Впрочем, в тот момент для меня это было не так важно. Рыжий зритель сидел рядом, с удовольствием наблюдая этот цирк, и периодически вставал, чтобы попрыгать.
Цвета отсмеялась первой и внимательно посмотрела на меня, второго в этом состязании. По лицу моему текли слезы, но вытирать их было нельзя категорически, иначе маска воина превратится в ужасный макияж престарелой аристократки после ночной оргии.
