удивил.
«Передай ему, что я не в обиде», – неожиданно сказал кот и вдруг кивнул кормчему.
– Ваши извинения приняты, – не стал сбивать я торжественную обстановку панибратским заявлением рыжего аристократа.
Ошарашенный огр кивнул коту в ответ и поспешил ретироваться.
– Менар, к ближайшему острову подведи, пожалуйста, фрегат! – весело крикнул я ему вдогонку. – С духами пора посоветоваться.
Кормчий с тяжелым вздохом взглянул на меня и пошел раздавать распоряжения команде фрегата. Через три часа корабль бросил якорь неподалеку от одинокого рифа.
Огромный парусник величаво возвышался над синими волнами южных широт. С борта фрегата спустили самый маленький двухместный шлюп, и он резво поплыл к одинокой скале. Веслами профессионально работал огр-мичман, быстро везя своего пассажира к малюсенькому острову. Через пять минут лодка уже неслась обратно, оставив человека на каменистой скале. Оставшись в одиночестве, джисталкер начал замедленное выполнение ката карате, с максимальным напряжением мышц тела при каждом движении, которое все на корабле привычно воспринимали как благостный танец, обязательный перед общением с духами странного вероисповедания заказчика. Завершение упражнений совпало с сигналом, означающим падение подзарядки от присутствия кота мира Ворк. Джисталкер лег на камни, став незаметным с борта фрегата, быстренько разделся, вколол себе компенсирующую инъекцию и расслабился в ожидании джипереноса. Через пару минут как будто легкая тень от облака (при безоблачном небе) накрыла лежащего на камнях человека, раздался чуть слышный хлопок, и скала опустела.
Работа 23
Военная
И маневры, и война – важны одинаково…
Редкостная удача посетила меня при возвращении на Землю – в камере старта компании «Гном-инст» посторонних не было! Присутствовали: великий и ужасный шеф собственной персоной, мои приятели-предприниматели и несколько сотрудников рангом пониже – на этом список закончился. Ах да, на другом конце камеры старта сиротливо приютилось искореженное произведение искусства, по обеим сторонам которого привычно скучали два огромных бодигарда с винтокрылами.
– Что тут случилось, пока я работал? – удивленно глядя на Рудольфа Ивановича, поинтересовался я, переступив порог джикамеры и надевая махровый халат. – Население планеты вымерло от мутаций? Или за время моего отсутствия все переселились в другие миры?
– Так обед же, – улыбнулся Руди, и все встало на свои места.
– Совсем забыл, обед – это святое, – согласился я, и мне вдруг ужасно захотелось земной пищи. – А героев-стахановцев мира Ворк будут кормить? А то не вылезаю из забоя уже который год!
– Насчет годов ты немного преувеличил… – сразу принизил мои заслуги шеф.
– Так ты же сам постоянно торопишься, – пробурчал Дима.
– Точно! Сам виноват! – заорал Саня.
– Надо срочно исправлять ситуацию! – перехватил я нить разговора. – Во время обеда заодно и доложу о своих, не побоюсь этого слова, грандиозных успехах.
Информация о положительном результате зажгла в глазах моих собеседников огонек интереса, и вскоре мы уже сидели в отдельном кабинете великолепной столовой компании, где я, под обильный стол, вводил всех в курс последних достижений. Надо сказать, что я больше говорил, чем ел – после первого же кусочка, показавшегося каким-то пресным, мне вдруг жутко захотелось кровавого бифштекса или свежей рыбы. И вообще, я вдруг понял, что после доклада мне тут делать совершенно нечего, а там меня терпеливо ждет полный корабль народа. Поэтому, перекачав все данные с моего стрикета на компьютер Димы, я тут же заторопился обратно в мир Ворк.
Быстренько побежал в комнату с джакузи и полежал в зеленой водичке. Потом, под придирчивым взглядом наших специалистов, обновил необходимое снаряжение. Всю одежду я давным-давно сменил на облачение местного производства, которое оставлял в мире Ворк, поэтому вес оборудования, подлежащего замене, прилично сократился. Едва обсохнув после ванны, я, сопровождаемый понимающими (читайте – ехидными) взглядами земных приятелей, перешагнул порог гашек-камеры.
Еще через две минуты я тихонько выполз из морской воды на островок с противоположной от корабля стороны и разлегся на горячих камнях. Обсохнув, я лежа оделся (самый неудобный момент возвращения), после чего встал и принялся махать руками, оповещая наблюдателей с корабля о том, что общение с духами благополучно завершено. Вскоре я уже стоял на борту парусника под сочувственными (читайте – язвительными) взорами друзей из мира Ворк, ощущая что-то вроде дежавю. Во взглядах, которыми меня награждали на корабле хищников чужого мира, ощущались те же чувства, которые не так давно читались в глазах людей мира родного.
«Отношения общества к определенному человеку – это как почерк или отпечатки пальцев. Сугубо индивидуальное человеческое свойство, которое в моем конкретном случае изменить можно только вместе с ДНК-цепочкой», – пришла в голову странная мысль.
«Это потому, что ты смешной. Поэтому я тебя люблю», – дополнил мысль непосредственный Рыжик и потерся о мою ногу.
Я почесал рыжего умника за ушком, тяжело вздохнул и с головой окунулся в корабельную тоску морского круиза.
Интересная штуковина эта скука. В процессе скучания время тянется невероятно долго, зато потом все вспоминается как один мучительный миг. Если же жизнь насыщена событиями, то воспоминания о пройденных минутах могут занять целые часы. Субъективное восприятие времени вообще не поддается четкому определению: бывало, чувствовал, что жду чего-то почти вечность, а на самом деле проходили минуты. И наоборот: вот, казалось, буквально пару минут назад решил в Интернете полазать, а уже и ночь прошла. Чую, что обманывают меня, а вот как – не понимаю!
Две недели страданий от безделья на борту фрегата проходили мучительно долго, хоть потом и вспомнить-то было нечего. Сделав все необходимые телодвижения (столкновения со стенами и командой, бормотание с сумасшедшим выражением лица полного идиотизма и прочие прелести маскировки), я в очередной раз довел всех до точки кипения в точно выверенное время, и меня доставили на одинокий островок в безбрежном океане.
Оказавшись в зале старта, я не сразу понял, куда это меня занесло. Во-первых, по всему помещению носились военные. Во-вторых, все гашек-камеры, обычно пустовавшие, мигали огоньками, сигнализируя о том, что они обеспечивают нахождение джисталкера в другом мире. В-третьих, в уголок зала испуганно забились полуголая секретарша Леночка и ее пиар-группа, на которых не обращали ни малейшего внимания (в прошлое свое появление в качестве звезды лав стори офисная курица вела себя так, как будто она была пупом земли, как минимум).
Как только я перешагнул порог своей джикамеры, ко мне сразу рванули две группы – первая во главе с плотоядно улыбающейся Леночкой, вторую возглавлял стадионный инструктор по стрельбе, у которого я проходил обучение. Ни Рудольфа Ивановича, ни приятелей-предпринимателей видно не было.
– Дорогой, ну наконец-то! – взвыла секретарша, демонстрируя такую нешуточную страсть, что у меня заныло под ложечкой.
– Самоучка, ты-то как раз мне и нужен, – деловито перебил ее стрелковый инструктор, после чего группа бойцов ловко оттеснила от меня пиар-команду Леночки (за что я им был безмерно благодарен).
Рослые молодцы стрелкового инструктора стеной ограждали нас от беснующейся пиар-группы, а сам стрелок встал передо мной, сцепив за спиной руки, и покачивался на каблуках, оценивающе глядя мне в глаза (ладно хоть я маску орка успел снять).
– Самоучка, у тебя же есть диплом бластерщика? – прищурившись, спросил он.
– Профессиональная вторая категория! – непроизвольно вытянувшись по струнке, отрапортовал я.
– Неплохо, неплохо, – уважительно качнул головой инструктор и стал прохаживаться перед шеренгой своих бойцов, несокрушимой плотиной стоящих на пути пошлой киноиндустрии. – У меня как раз во взводе прикрытия некомплект. Рекрутирую-ка я тебя на одну операцию. А то бластерщиков полно, джисталкеров тоже вагон и маленькая тележка, а вот джибластерщиков совсем нет.
