он выкрикнул, собрав последние силы: – Весело!
После чего рухнул навзничь, потеряв сознание.
– Убился! – взвизгнула Кадаушка и спрыгнула с кровати, отталкивая Людвига к перегородке. – Уйди ты! Чуть компанчика моего не уморил… губинец!
Людвиг густо покраснел и перебрался на кровать. Шмутце слабо зашевелился на руках у Кадаушки.
– Ваше сиятельство… – пролепетал Шмутце. – Не губите!..
– Никто тебя не заберет, – ласково сказала девушка. – Никто тебя им не отдаст… Не дождутся! Будешь трудиться. Станешь уважаемым человеком… Премию получишь… Ну, ну…
Шмутце всхлипнул и улыбнулся.
– Я есть хочу, – сказал он вдруг.
– У меня конфетки остались, – обрадовалась Кадаушка. И обратилась к Штрандену: – Добытчик, ты ближе всех сидишь. Достань кулек из-под подушки.
Осчастливленный липкой конфеткой, Шмутце полулежал на полу. По его изможденному лицу текли светлые слезы.
Глава тринадцатая
Лучка Скелепоп заведовал музеем. Среди добытчиков он пользовался большим уважением. Особенно – за энтузиазм, обширные познания в самых неожиданных областях и полное бескорыстие. Он обитал в крошечной каморке при музее, владел сотней растрепанных тетрадей, собственноручно им исписанных, и одним-единственным костюмом, состоящим из холщовых брюк и когда-то приличной куртки. Эту одежду он надевал спускаясь в шахты, принимая экскурсии, посещая университет, консультируя при оценке крупных драгоценных камней, в качестве приглашенного на какое-нибудь торжество – словом, при любых обстоятельствах. Внешность Лучки тоже никогда не менялась – уже несколько поколений колобашек помнило его сутуловатым, худощавым, с немного усталым лицом, прорезанным спокойными продольными морщинами, со внимательным взглядом, всегда невозмутимого и готового ответить на любой вопрос.
В плане питания Лучка был приписан к одной из столовых. Жены у него никогда не было.
Кроме работы с образцами горных пород, Лучка вел различные научные исследования. В частности, изучал стихосложение и звезды. Для последнего он сконструировал прибор для разглядывания небесных тел и, выставив трубу из расселины, по ночам наблюдал за небом. Этот прибор, который называли «скелепоп», в свое время произвел на колобашек такое сильное впечатление, что даже послужил основанием для прозвища Лучки. Желающим он позволял посмотреть сквозь скелепоп на звезды. Увиденное многих ошеломляло.
Среди добытчиков Лучка имел своих агентов. Как только в процессе горнодобывающих работ в породе открывалась пустота, заполненная кристаллами, Лучку немедленно оповещали, а работы приостанавливали. Ученый появлялся почти мгновенно с набором стареньких инструментов. Осматривал пустотку. Если он просил помочь – добытчики охотно пособляли. Ни один бригадир не решался против этого возражать. Лучка вынимал образец и бережно уносил к себе в музей, прижимая к животу, а пустотку тотчас проходили и оставшиеся кристаллы спускали в отвалы.
Несмотря на внешнюю хрупкость, Лучка Скелепоп обладал огромной физической силой и мог пронести, если потребуется, очень тяжелый образец на весьма длинное расстояние.
Вот к этому-то выдающемуся колобашке и решил направить пришельцев бригадир Гугуница. Заодно и музей осмотрят.
Решение это созревало, пока сидели в бараке у Кадаушки. Гловач усердно строчил в толстой тетрадке, вписывая балладу за балладой. Гугуница стряпал ходатайство о зачислении в штат нового повара с испытательным сроком в два месяца. Кадаушка же разглядывала в корзине обещанный Марион «секретик» – спящего в постельке малютку-недомера.
– Он настоящий? – спросила она наконец, облизывая губы. – Живой?
– Куда живее, – отозвалась Марион.
Кадаушка склонилась над эльфиком и осторожно погладила его пальцем:
– Какой хорошенький…
Длинная судорога пробежала по телу Канделы, он выпростал из-под одеяла крылышки и забил ими.
– Графиня Зора! – завопил он тонким голоском. – Нет!..
Кадаушка отдернула руку. Малютка-недомер сел на кроватке, натянул одеяльце, прикрывая волосатую грудь, и капризно произнес:
– Меня укачало… А почему темно? Я желаю порхать над цветами в пронизанной светом оранжерее… Чтоб без сквозняков. Мне кажется, меня продуло. О, где он, прекрасный юноша, что спасет меня от злого прострела, натерев мне спинку пахучими мазями?
– Какой забавный, – сказала Кадаушка.
– У меня кончается мед, – заявил Кандела. – Кто эта гарпия? Уберите ее. И вообще, мне надоел ваш мед. Где вы, прелестные ароматные цветы? Где дыхание луговых трав?
Марион закрыла корзину крышкой и затянула ремни. Из корзины еще некоторое время доносилось сердитое ворчание, но затем оно стихло.
Помолчали.
– Да, – сказала наконец Кадаушка, – вот у тебя действительно секретик.
– Твой лучше, – утешительно произнесла Марион.
Кадаушка только отмахнулась:
– А, что я не знаю, как бывает? Вот встанет мой компанчик на ноги – и все, не нужна ему больше
