– Конкретней, – потребовал Зеленцов.
– Я стараюсь конкретней, – сказала русалка. – Я люблю мужчин. Красивых мужчин. Самые красивые мужчины – такие, как ты.
– Спасибо, – сказал Зеленцов иронически.
Она не уловила иронии. Улыбнулась крохотным ртом, показала микроскопические рыбьи зубы.
– Я слушала, как вы поете. Я знала, что люди не могут дышать под водой. Но вы пели обратное.
– То есть? – насторожился Зеленцов.
– Ваши песни говорили обратное, – повторила русалка. – Я поняла, что нашла людей, которые могут все. Могут дышать под водой. Могут жить с любой женщиной. Разве не так?
– В песнях все преувеличенно, – сказал Зеленцов. Он начинал понимать, и ему делалось все страшнее и страшнее.
– Я всегда говорю то, что есть, – прошептала русалка. Теперь улыбка на ее жутком лице была растерянной и жалкой. – Я не знала… Первый из них поцеловал меня.
– Просто был так пьян, что не соображал, с кем обнимается, – сказал Зеленцов безжалостно.
– Я этого не знала… Я думала, что он любит меня. Я любила его!
– И потащила к себе под воду? – спросил Зеленцов.
– Это очевидно, – сказала русалка. Кровь все текла и текла из ее раны. Она то и дело поглядывала на увеличивающуюся под ее боком лужу, и взгляд у нее делался при этом все более паническим. – Я скоро умру?
– Похоже на то, – сказал Зеленцов и закурил новую сигарету.
– Ты так красив! – вздохнула русалка.
– Это не имеет отношения к делу, – строго возразил Зеленцов.
– Ты не можешь сделать так, чтобы я не умерла? – спросила она.
– Интересно, как? – осведомился Зеленцов.
– Я не знаю…
– Может, и могу, – неожиданно сказал Зеленцов. – Если остановить кровь. Но учти: я ничего не понимаю в твоей физиологии.
– Я тоже, – сказала русалка. И тихо, утробно засмеялась. – У нас есть общее! – добавила она, как будто это обстоятельство прибавляло ей радости.
– Я перевяжу тебя, – сказал Зеленцов, – но при условии: ты прекратишь приставать к десантникам и топить их. Они тебя не любят. Тебе дозволяется только любоваться ими издалека, из-под воды. Ситуация ясна?
Она стукнула по земле сросшимися ногами – точь-в-точь, как собака бьет хвостом по земле, когда любезный хозяин обращается к ней.
– Ситуация ясна, – сказала русалка.
– Ладно. Спускаюсь к тебе. При первой же попытке покушения – бью беспощадно.
– Ситуация ясна, – повторила русалка.
Зеленцов спустился. Ему не хватало света, поэтому он вытащил из кармана газету и поджег ее, бросив на скамье. Нож торчал в боку русалки, прямо под ребрами. Если бы такой удар поразил человека, тот был бы уже мертв. Но она недурно себя чувствовала, если судить по тому, как бойко она разговаривает.
– Ладно, – сказал наконец Зеленцов. – Попробуем. Я перевязываю тебя. Пока я это делаю, ты лежишь неподвижно. Ясно? Просто лежишь.
Газета догорела. У Зеленцова была еще одна. Он повременил зажигать ее, пока готовил полосу для перевязки, для чего пришлось расстаться с любимой тельняшкой. Затем при свете корчащихся на скамье, в инквизиторском пламени, бесплатных объявлений о ремонтах и круизах выдернул из раны нож и быстро затянул повязку. Тельняшка мгновенно пропиталась кровью, но, как ни странно, темная лужа под боком русалки больше не увеличивалась.
«Может, и выживет», – подумал Зеленцов. Он и сам не понимал, чего бы ему больше хотелось: смерти страшного существа (для чего ему жить, в одиночестве, на дне вечно заросшего пруда?) или его спасения?
– Ладно, – сказал Зеленцов. – Сдается мне, ты – тоже жертва обстоятельств.
– Я хочу быть жертвой! – сказала русалка. И села, простирая к Зеленцову руки.
– Эй, ты опять за свое? – он отшатнулся и показал ей нож. – На сей раз буду бить прямо в глаз! Понятно тебе?
Русалка закрыла лицо руками.
– Ты притворялась! – догадался Зеленцов. – Ты вовсе не была смертельно ранена!
– Может быть, – сказала русалка.
– Это реально исправить, – пригрозил Зеленцов.
– Может быть, – повторила русалка, но куда более задумчиво.
Зеленцов сдался.
