– Почему ты губы кривишь, епископ?
– Противно слушать тебя.
– Я не злоумышляю против своих, если ты об этом, – невозмутимо возразил Фритигерн. – Я никогда не предам вези. Веришь?
Этому Ульфила вполне верил. Не понимал только цели второго послания, от которого за версту разило предательством.
Фритигерн объяснил:
– Если Алавив на Валента наскочит и цапнет его (а Алавив на такое способен), то после второго послания даже эта выходка не сорвет мирных переговоров. Я всегда смогу доказать, что Алавив действовал против моей воли.
– А если ромеи потребуют, чтобы ты выдал им Алавива?
Фритигерн широко улыбнулся.
– Ах, Ульфила. Ведь ты меня хорошо знаешь.
– Я тебя знаю, – согласился Ульфила. – Я знаю, что никогда нельзя заранее знать, как ты поступишь.
– Я сумею уберечь от них Алавива, если дело повернется так, как мы говорили. В крайнем случае, скажу, что он убит. Ведь ты спрячешь его у себя, правда? – И засмеялся. – Если от меня не знаешь, чего ждать, то что говорить о тебе!
– Главное – мир, – сказал Ульфила. Ему не нравилось, как обернулся разговор.
Фритигерн уловил недовольство епископа и сразу ушел от скользкой темы.
– Да, главное – получить от них мир.
Сказал: «мир», а подумал: «Фракию».
– Дальше диктуй, – сказал Ульфила.
И потекли дальше сладкие речи Фритигерна. Лучше с лукавой змеей знаться, чем такого союзника иметь!
– Чтобы избежать неприятностей от чрезмерно войнолюбивых родичей моих, приватно советую тебе показать им силу твоего войска. Не вступая в битву, пройди перед ними горделиво, вознеся орлов. Это зрелище лишит их задора, а имя твое устрашит их. Тогда они охотно прислушаются к моим словам и заключат мир с тобой.
– А заодно получат хорошую возможность оценить боевую силу ромеев, – сказал Ульфила.
Фритигерн махнул рукой.
– Не ищи подвоха там, где его нет. Мне не нужна эта битва, где мы понесем слишком большие потери. Неужели я еще не убедил тебя? Я хочу купить мир не кровью, а хитростью. Второе письмо обезопасит переговоры от случайностей. А кроме того… – Он посмеялся. – Оно изрядно польстит Валенту. Как все трусы, император любит думать, что одно только его имя наводит страх.
Ульфила отложил дощечки.
– Откуда ты столько знаешь о характере Августа Валента?
Фритигерн выглядел очень довольным.
– А что, я неправ?
– Прав.
Фритигерн вскочил на ноги. Вместе пошли к дому.
Помолчав, сказал Фритигерн:
– Мне про Валента один человек рассказывал – а тот хорошо его знал.
Ульфила молчал, желанного вопроса «кто?» не задавал – нарочно князя мучил. И не выдержал князь, назвал без всякого вопроса:
– Атанарих.
Валент, его императорское величество, положительно не знал, что ему предпринять. Нервно расхаживал по форуму своего лагеря под Адрианополем. Лагерь был великолепен, совершенное создание римской фортификационной мысли. Войска отборные, полководцы – один другого опытнее, враг свиреп. Осталась сущая малость: отдать приказ и ударить по полчищам Фритигерна.
И вот на это-то Валент никак не мог решиться.
Спросил мнения командиров. А те возьми и не сойдись во взглядах.
Комит Себастьян после победы над готами в долине речки Гебр, раздул павлиний хвост. Нельзя упускать случая, твердил он. На войне слишком быстро все меняется. Слишком быстро, чтобы можно было позволить себе такую роскошь: сидеть и ждать у моря погоды. По последним донесениям разведки, везеготов не более десяти тысяч. Это работа для одной хорошо обученной когорты. Конечно, если с умом взяться.
Благодарение Провидению, его императорскому величеству служит немало офицеров, которые как раз в состоянии взяться за это дело. И именно с умом.
Слушая Себастьяна, Валент так и закипал нетерпением. И правда, довольно уже прохлаждаться и тратить свои дни в бездействии, когда слава воинская – вот она, рядом, только руку протяни.
Но тут вступал в разговор магистр конницы Виктор, тот самый сармат, который лет десять назад вел переговоры с Атанарихом. Человек он был весьма осторожный. Да и недавняя победа не кружила ему
