– Смотри.
Виктор прищурил глаза.
– Еще один несчастный ублюдок уносит ноги.
– Это Валент, – уверенно сказал Траян. Он хорошо знал императора, поскольку много времени провел при дворе. – Проклятье, где его свита? Они что, бросили его?
Комит Виктор погнал лошадь вперед, вслед императору.
Но Валент уже исчез, растворился в потоке бегущих солдат. Выругавшись, комит поскакал по дороге в том направлении, откуда пришла римская армия.
Лошадь переносила его через завалы трупов. Ни одного резервного отряда Виктор не нашел, хотя знал, что один из них был оставлен совсем неподалеку.
Искал Валента среди отступающих, но не сумел разглядеть ни одного лица. Густо покрытые пылью и кровью, они были неотличимо похожи друг на друга.
Назад, к Траяну, возвращаться не стал, ибо в этом не было смысла, а вместо того поехал назад, по долине реки Тонеж, к городу Адрианополю – утолить, наконец, жажду, снять тяжелые, налитые солнцем доспехи, смыть пыль с лица. Для своего императора он, Виктор, сделал все, что мог, а теперь настала пора и о себе позаботиться.
Траян же по некотором размышлении решил, что самой безопасной тактикой при имеющемся положении дел будет сдаться врагу.
Когда налетели сумасшедшие вези, бросился перед ними на колени, протягивая им свое оружие. Два или три солдата последовали его примеру.
Не останавливаясь, вези снесли Траяну голову, зарубили прочих сдавшихся, после к тем обратились, кто захотел сразиться за свою жизнь, и убили их с такой легкостью, будто те лежали перед ними в пыли, беззащитные, как новорожденные щенки.
Солнце, наконец, село. Ночь настала темная – было новолуние. Шли больше наугад. Сзади беглецам чудилась погоня, но уйти с дороги боялись.
Среди этих измученных людей брел и Валент, никем не узнанный, – один из многих. В последний день своей жизни снова стал император тем, кем всегда оставался на самом деле, – обычным солдатом.
Когда он оступился, один из его спутников протянул руку, чтобы поддержать его, и почувствовал, что ладонь стала мокрой.
– Ты не ранен? – спросил солдат. У него был чистый латинский выговор, и Валент вдруг ощутил к нему доверие.
– Не знаю.
– Точно, ты ранен. Это кровь у тебя.
– Странно, – сказал Валент, – мне совсем не больно.
– Скоро заболит, – уверенно произнес солдат и вздохнул. – Так заболит, зверем взвоешь. Куда они тебя, в бок?
Впереди крикнули, что спасение близко – здесь деревня. Утром, проходя по этой дороге во главе великолепной армии, Валент не заметил никакой деревни. Что ему, повелителю половины цивилизованного мира, какая-то деревушка? Сейчас же она казалась самым желанным, самым прекрасным местом на земле.
В темноте немногое можно разглядеть; сельчане услышали шум, лязг оружия, голоса и предположили вторжение разбойников. Слышно было, как кто-то пробежал от дома к дому. И вдруг большие вилы уперлись в грудь идущему впереди легионеру.
– Эй, – вымолвил тот, останавливаясь.
– Кто идет? – спросил голос из ночного мрака. Крестьянин не боялся; он успел прикинуть количество пришельцев; их было немного. Меньше, чем жителей деревни. К тому же, чужаки плохо знали местность.
– Валент, – ответил солдат.
Он имел в виду – «римская армия», но назвал имя императора, потому что так было короче.
Валент рядом с ним вздрогнул.
– С нами раненые, – продолжал тот же солдат.
Крестьянин помолчал, посопел. Слышно было, как он задумчиво чухается. Потом сказал:
– Днем, вроде, битва была.
– Да.
– Кто победил-то?
– Варвары.
Крестьянин звучно плюнул.
– Стало быть, они действительно непобедимы. А может быть, Бог за них, вот и все объяснение. – И крикнул в темноту: – Это наши притащились. Проклятые вези побили их так, что теперь и от земли не видать.
Римский солдат – тот, с чистым выговором, – схватил крестьянина за плечо.
– Есть у вас какая-нибудь лекарка? Мой товарищ истекает кровью.
