И он передал чашу троллю Форайрэ. Тот заморгал всеми тремя своими глазами, но с места не двинулся, не вполне поняв, что от него требуется. Лоэгайрэ, сидевший рядом, сердито толкнул его локтем. Тогда Форайрэ встал и, смущаясь под множеством взглядов, произнес:
– Клянусь… починю крышу моему соседу Лоэгайрэ, ибо я ненамеренно сел на его дом нынче осенью и своротил трубу и десяток черепиц. Но я же не хотел! Я не нарочно.
И, показав в улыбке два торчащих клыка, тролль лакнул вина.
Лоэгайрэ отобрал у него чашу, но в руках не удержал и бухнул на стол. Затем вскочил и, вызывающе оглядывая сотрапезников, отбарабанил:
– Клянусь в будущем году отыскать алмаз, при виде которого Англай Алчное Сердце повесится на собственных кишках.
И плюхнулся на свое место.
Один за другим клялись гости барона Теденна Гвада. Женщины обещали родить сыновей, мужчины – сокрушить много врагов и одолеть свои слабости, а великий друид дал обет постичь тайну березы и руны «Беркана», что и означает «береза». Поскольку это было очень редкое дерево в лесах Аррой, то все отнеслись к его обету с благоговейным трепетом.
Хелот лихорадочно соображал, что бы ему такого обещать. Давать невыполнимый обет он не хотел, а какие обеты выполнимы – ума не мог приложить. Но чаша неуклонно близилась к нему, и, когда Имлах, поклявшаяся изготовить зелье, способное исцелить малярийную лихорадку, сунула ему чашу, Хелот медленно встал. Все глаза обратились к чужеземцу. Он понимал, что выглядит довольно незначительным в толпе троллей и великанов. Даже младшие вожди Народа поглядывали на него с нескрываемым пренебрежением. Хелот обвел взглядом пиршественный стол, поднял обеими руками чашу и заговорил:
– Как есть я рыцарь из презираемой вами расы, то клянусь во всеуслышанье: я совершу то, на что вы не решаетесь. Много за этим столом говорилось о драконьем иге и о кровавых обычаях этого племени, наделенного разумом, но обделенного состраданием. Я даю обет избавить Народ от страха перед драконами. Я отправлюсь за реку Боанн и уничтожу дракона, ожидающего свою жертву. Я клянусь вам в этом.
И в гробовой тишине отпил из чаши вина.
Глава четвертая
Морган Мэган выбрался на берег реки. Он почти не помнил, как творил эту местность. То и дело замечал признаки своего глубокого алкогольного опьянения, в котором пребывал, когда создавал эти раскоряченные деревья, уродливые валуны, заводи, нелепые болота, полные ржавой грязи. Да и речка сама получилась не ахти какая. Немудрено: попробуй создай что-нибудь приличное, когда в голове сплошной туман и обида неизвестно на кого.
Морган остановился, осмотрелся. Кое-что уже окультурили. Тут осушено болотце, здесь насажены приличные деревца. На мгновение он умилился: хоть и уроды они, эти обитатели холмов, но толк с них все- таки есть.
И тут Демиург увидел нечто, от чего настроение сразу испортилось. У переправы, называемой Городищенская Лава, был выставлен кордон. Низкорослые, упрямые с виду человечки, вооруженные алебардами и пиками, с решительным видом расхаживали у лавы взад-вперед. Некоторые готовили на кострах еду, другие бдительно озирали окрестности. Судя по количеству пик и копий, поставленных в пирамиду, воинов на этом кордоне было довольно много, никак не меньше пятидесяти.
Морган Мэган направился прямо к ним.
– Стой! – гаркнул один из них, направляя копье Моргану в грудь.
Тот остановился, прищурил здоровый глаз. Больной мутно глядел из-под скошенного века куда-то в сторону.
– Кто таков? – требовательно спросил другой человечек, с золотыми пластинами на кожаной кирасе, – видимо, командир.
– Мое имя Морган Мэган. Трепещите, жители холмов, ибо я создал вас и вернулся посмотреть, как вы бережете мои заветы.
– Демиург, что ли? – недоверчиво прищурился командир кордона. – Морган Мэган, говоришь? А вот мы сейчас проверим, какой ты Морган. Руки за голову и ступай за нами.
Морган Мэган подчинился. Его забавлял серьезный тон, которым говорил человечек со своим божеством.
Демиурга привели в деревянную избушку и велели остановиться у порога. Когда он попробовал было опустить руки, острия пик в руках двух солдат угрожающе уставились ему в грудь.
– Что тебе нужно в этих краях, дакини, называющий себя Морган Мэган?
– Я пришел посмотреть, как живет мой народ. Направлялся сейчас в земли драконов.
В избушке все пришло в движение. Заерзал командир кордона, шевельнулись пики солдат, оконная рама и та хлопнула.
– Ты шел в земли драконов? С какой целью?
– Справиться об их житье-бытье. Слишком уж много плетут небылиц про этот молодой народ. Надо посмотреть своими глазами.
– Значит, к драконам податься решил. А тебе ведомо, что сие велено расценивать как предательство?
– Меня не касаются ваши запреты. Я – Демиург.
– Думиург ты или нет, но предательство налицо. Твое вмешательство может спровоцировать новую грандиозную войну с драконами, в которой будет уничтожен цвет народа холмов. Из страха за свой народ правительница Боанн запретила нам переходить реку.
Морган Мэган опустил руки, отвел в стороны угрожавшие ему пики и заорал:
