– Чего он требует взамен? – крикнул кто-то из толпы.
– Он хочет собрать под своей рукой оба народа, – сказала Асантао. – И Фарзой уже ответил ему «да». Что скажете вы?
Молчание. Потом из толпы донесся мужской голос:
– Почему мы должны встать под руку Эохайда? Как нам соединиться с народом, проклятым в мирах Элизабет за свою жестокость?
Белая рука маленькой колдуньи, сверкнув серебром перстней, легла на плечо Мелы.
– Он был рожден среди нас, – сказала Асантао, – и мы убили его. Элизабет взяла его в свое лоно, чтобы он родился снова, на этот раз среди наших врагов. И они сделали его своим вождем. Он принадлежит и нам, и им. У кого еще больше прав?
– Ты видишь, Асантао, – проговорил тот же голос, смиряясь.
Лицо Эохайда оставалось бесстрастным.
Многие в поселке узнали его, однако пока что никто не подавал виду, что удивлен или обрадован. Мела нашел глазами в толпе Эйте, и ему на мгновение стало легче. Но рядом с Эйте стояла Фрат, и Мела поспешно отвел взгляд.
Фарзой уже оправился и успел забыть об Арванде. Теперь он уверенно вышел вперед и громко произнес, указывая на своего врага:
– К чему долгие разговоры и сказки о лоне Элизабет? Разве вы не видите, что это всего лишь старший сын Арванда, Мела, вор, которого мы изгнали за край жизни? Разве вы забыли, как он украл золотые серьги, предназначенные в дар Черной Богине? Еще недавно он стоял перед вами связанный, и я велел срезать его косы!
– Это было давно, – возразил Эоган, и все взгляды обратились на кузнеца. Он слегка усмехнулся в светлую бороду. – Те дни давно миновали, Фарзой. Зачем ты вспоминаешь прошлое? Или ты уже забыл, что ответил нам «да»?
– Я сказал «да» Эохайду, порождению Темных Сил и Светлых Вод, а не вору по имени Мела.
– Остановись, Фарзой, – вполголоса вмешалась Асантао. – В этой войне нас победили. Сейчас не имеет значения, какое имя носит победитель. Впереди зима. Ты должен принять руку своего врага, пока эта рука протягивает тебе мир.
– Хорошо, – сказал Фарзой, выпрямляясь. Мгновение он стоял неподвижно, а потом вдруг размахнулся и метнул нож в оборотня, который принес ему этот позор.
Нож звонко ударил в медный котел, оставив на нем блестящую царапину, отскочил и упал на землю к ногам безмолвной Фейнне.
В тот же миг рычащего, плачущего от злости Фарзоя схватили воины Эохайда. Один из них намотал растрепавшиеся длинные волосы старика себе на руку и оттянул его голову назад. Второй вытащил меч.
Но Мела стоял неподвижно и ничего не говорил. Взгляд, которым он смотрел на Фарзоя, был пуст. Жизнь старика не нужна ему. Он добился своего, он вернулся домой не нищим, не беглецом, а победителем. Он не собирался пачкать рук кровью соплеменников.
В деревне было очень тихо. Нож так и остался лежать у ног Фейнне – жена вождя не наклонилась поднять его.
Мела молчал.
Высоко вознесенный над беловолосыми головами маленьких болотных людей, горел Золотой Лось, и его рога, казалось, хотели распороть низкие осенние облака. Око Хорса внимательно следило за своими неразумными детьми. Какими же крошечными они, должно быть, виделись ему с высоты, какими ничтожными были их распри, их страдания, их радости, и как коротка и хрупка была их жизнь…
– Отпустите его, – тихо сказал Мела.
Ему повиновались, хотя и не сразу. Спутанные пряди волос упали старику на лицо, и он отвел их рукой, озираясь под пристальными, недобрыми взглядами воинов Эохайда. Асантао прикусила губу.
Мела посмотрел в глаза человека, который второй раз хотел убить его, и увидел в них страх и бессильную злобу.
Мела сказал:
– Вот Фарзой, сын Фарсана, который назвал меня вором и решил, что я убью его за это. Он свободен и может идти, куда ему вздумается. Я не хочу, чтобы кто-нибудь здесь боялся или ненавидел. Я хочу только одного: мира.
– Ты хорошо говоришь, Мела, – крикнул Инген, и воины с полосатыми щитами повернулись в его сторону. – Извини, что не величаю тебя сыном реки.
Мела нашел его взглядом и кивнул.
– Здравствуй, Инген. Называй меня, как хочешь.
– Спасибо, – сказал Инген, криво улыбаясь.
Они с Мелой были одногодками и в детстве часто дрались.
– Ты говоришь нам о примирении, ты решил принести на болота мир. Ты считаешь, что возможен союз между исконными врагами.
И это хорошо согласуется с бесспорной истиной «Не вечно же драться, и когти притупятся», неожиданно подумал Мела и еле заметно улыбнулся, вспомнив бога в святыне скальных хэнов.
Инген оборвал эти воспоминания.
