сторонам. Через минуту он увидел, как зашевелилась пыль ярдах в десяти от него, и бросился туда. Ожидая появления какого-нибудь нового чудовища, хэны сбились в кучу за небольшим холмиком и затихли.
Рослый человек и взъерошенный белобрысый мальчик, который только что выбрался на волю, с ног до головы покрытый рыжими пятнами, принялись разгребать ржавчину и вскоре вытащили еще одного, причем белобрысый стремительно пал ему ухом на грудь, видимо, слушая сердце. Прошло несколько секунд, прежде чем он вздохнул, успокоенный, и поднял глаза.
– Все в порядке, Ингольв, – сказал он, обращаясь к рослому.
Ингольв не слышал его. Он бродил по красной пустыне, оставшейся на месте замка, то и дело наклоняясь и разрывая пыль, словно пытаясь найти еще кого-то. Он хотел было помочь себе саблей, но обнаружил, что ножны пусты, и бросил их.
Наконец, он безнадежно махнул рукой и с размаху сел на кучу ржавчины, обхватив голову руками.
Аэйт встал и тихонько подошел к Вальхейму. Капитан даже не пошевелился.
– Ингольв, – сказал Аэйт, – их никого нет, не ищи. Ведь Петипас был тогда рядом с нами…
Ингольв помолчал немного, а потом посмотрел на парнишку, и в темно-серых глазах капитана была такая бешеная ненависть, что Аэйт пошатнулся.
– Ты что, Вальхейм? – пробормотал он. – Что с тобой?
– Ты не понимаешь, – сказал Ингольв, – что такое командовать людьми и привести их на гибель.
– Но ведь их никогда не было, – сказал Аэйт осторожно.
Ингольв стиснул зубы так, что челюсти заныли. Если их никогда не было, то откуда же он знает, что молчаливый Айвор был дружен на удивление всем с простодушным толстяком Брандскугелем, что Петипас был честолюбив и заносчив, а Онтлак отличался хозяйственностью… Тоже магия Торфинна?..
Аэйт поерзал и, наконец, решился:
– Знаешь, Ингольв, тебе, наверное, лучше все-таки думать, что они погибли. А то ты точно свихнешься. В конце концов, между «уже нет» и «никогда не было» разница невелика.
– Для своего возраста ты чересчур догадлив, младший сын Арванда, – медленно произнес Ингольв.
Что-то недоброе мелькнуло в его глазах, потому что Аэйт сделал шаг назад, споткнулся и вдруг, быстро наклонившись, вытащил что-то из-под мусора. Сверкнули два альмандина, и солнце заплясало на прекрасной стали клинка. Волна жара плеснула Вальхейму в лицо, и он с удивлением понял, что теплом дохнул на него меч – длинный меч Гатала.
Аэйт держал его в правой руке, левую заложив за спину.
Капитан прищурился. А мальчишка крепче, чем кажется. Меч Гатала был довольно тяжелым, и удерживать его одной рукой непросто.
– Неужели ты думаешь, мальчик, – сказал Ингольв вздрагивающим от злости голосом, – что я стану с тобой драться?
Он встал. Он действительно был намного выше маленького Аэйта.
– Осторожней со своей железкой, – сказал Ингольв. – Смотри, не лапай. Жалко, если загубишь.
И отвернулся от Аэйта, нимало не беспокоясь о том, что на него могут напасть со спины.
– Хэны! – негромко сказал Ингольв. – Проклятье, я совсем забыл о них…
Притаившиеся за холмом наблюдатели дружно вздрогнули.
– Может, он не о нас? – с надеждой прошептал Манари.
– О ком же еще? – прошептал в ответ Андвари.
– Не знаю, – обреченно вздохнул Манари. – так… авось пронесет… Уж больно он огромный. Наверное, был в проклятущем замке самым большим начальником.
– Тихо вы, – зашипел Осенний Лист. – Он, кажется, и вправду не о нас. Может, и не заметит…
Ингольв отправился на поиски Кари и Кабари, запертых, как он помнил, в железном ящике под гауптвахтой, и нашел их довольно быстро. Оба хэна сидели, пригорюнившись, на склоне холма, измученные, недоумевающие. Они решили, что ужасная катастрофа забросила их в какой-то неизвестный мир, пустынный, покрытый пеплом и лишенный света Азбучных Истин. Они были безутешны. Оказаться в чужом мире, без друзей, без еды, без капли надежды вернуться домой!.. Им ничего не оставалось, как прижаться друг к дружке и дрожать.
Услышав тяжелые шаги Вальхейма, они разом повернулись и, вытаращив от ужаса глаза, попадали ничком на землю. Ингольв стремительно бросился к ним.
– Вы целы? – спросил он, наклоняясь над двумя плащами, красным и желтым.
В ответ послышалось отчаянное рыдание, и голос Кабари глухо произнес:
– Клянусь вам мудростью предков, ваше сверкательство! Прошу не смотреть как на попытку к бегству! Несправедливо карать арестантов, если тюрьма рассыпалась! Стены оказались слабее узников… Мы-то смирно сидели на месте, как положено…
Не зная, куда деваться от смущения, Ингольв грубо подхватил обоих и потащил к тропинке, собираясь выдворить с холма. При этом Кари молча извивался, норовя лягнуть его ногой, а Кабари свисал, как неживой, и только тихо поскуливал.
И тут сердца притаившихся в засаде хэнов чуть не разорвались.
– За наших братьев! – выкрикнул Андвари и первым выскочил из-за кочки. – Вперед!
Остальные бросились за ним следом. В одно мгновение перед Вальхеймом точно из-под земли выросли
