— Ты! — сказал Нитирэн и дернул Авденаго за волосы, чтобы прояснить его сознание. — Ты! Авденаго. Я помню твое имя. Сделай все как положено. Не останавливайся ни перед чем.
Авденаго открыл рот. Он хотел было сказать, что совершенно не знает обычаев и очень боится вследствие этого совершить какую-нибудь непоправимую ошибку, но проглотил фразу. Он будет смотреть, как поступают другие. «Секунданты, — вспомнил он. — Вот как это называется — секунданты». Еще одно слово, доставшееся в наследство от Николая Ивановича. «Впрочем, — прибавил учитель, — вам это слово запоминать, в общем-то, незачем, поскольку в ваших драках все происходит а-ля собачья свора, каждый впивается в ближайшую глотку и бессмысленно жует ее зубами… Между тем когда-то существовали великие секунданты. Участники исторических дуэлей… Мда. Кто скажет, чем бретер отличается от брегета, получит пятерку в четверти».
Никто не смог. Учитель не снизошел до объяснений. Просто пожал плечами и объявил урок оконченным.
Странно, какие только вещи на ум не приходят, особенно в экстремальных ситуациях. Вот сейчас, например, всплыли эти непонятные слова, такие рычащие и загадочные: бретер, брегет…
Нитирэн уже отвернулся от Авденаго. Вместе с Эхуваном, рука об руку и все же отстраненно, Нитирэн направился к храму Комоти. Секунданты ехали следом. Никто из зрителей не смел трогаться с места. Все только провожали соперников взглядами.
Назад вернется только один, но кто это будет? У многих сжималось сердце от предчувствий. Быть сторонником Нитирэна, вроде бы, умнее, потому что у Нитирэна больше шансов на победу. Но! Известно, что Эхуван не пощадит никого из тех, кто поддерживал его врага. И если победа достанется Эхувану, то те, кто избрал себе покровителем Нитирэна, неизбежно погибнут. В то время как Нитирэн с большей степенью вероятности оставит в живых практически всех своих бывших противников и постарается привлечь их к себе щедрым и достойным поведением. Поэтому взять сторону Эхувана в определенной степени безопаснее.
Следовательно, тролли разделились не столько согласно своим пристрастиям, сколько по темпераментам: более азартные объявили о преданности Нитирэну, более осмотрительные — Эхувану.
А самой отчаянной головой из всех, кто присутствовал на Великом Камбае, был не кто иной, как Авденаго, публично объявленный главным секундантом Нитирэна. Если рыжий Эхуван одолеет тролля с четырьмя зрачками, то Авденаго будет убит первым. Может быть, у кого-то из менее значительных друзей Нитирэна и остается слабая надежда на прощение, но только не у Авденаго. И смерть его будет мучительной и предельно жестокой.
Ну, а если Нитирэн все-таки одержит верх, то Авденаго ждут неслыханные почести. Нитирэн действительно очень щедр.
Оба соперника и их спутники медленно обошли храм Комоти кругом. Увидели они и Тагану. Людоед был еще жив, хотя крови из него вытекло уже немало. Он провожал их взглядом, полным бессильной злобы.
Проходя мимо Таганы, Нитирэн сухо плюнул на него.
— Я презираю людоедов, — отчетливо произнес он.
Эхуван что-то рыкнул, но понять было невозможно — как он относится к происходящему. Возможно, Эхуван желал своему противнику такой же смерти. А может быть, одобрял его действия. Или и то, и другое.
В храме Комоти было почти совершенно темно. Слабый свет заката проникал в окна, находившиеся на верхних ярусах. Он позволял рассмотреть лишь немногое: голые стены, большую чашу с водой в центре круглого зала, железные держатели для факелов, вмонтированные прямо в пол. Под ногами что-то хрустело. Авденаго не хотелось бы думать, что это кости его предшественников, но других вариантов ему в голову не приходило, поэтому он решил попросту не обращать на это внимания.
Секунданты вошли в помещение следом за своими покровителями. Телеги с лошадьми и рабами они оставили снаружи.
Нитирэн подозвал к себе Авденаго и указал на держатель для факела.
— Ты должен меня связать.
Авденаго ни о чем не стал спрашивать. Он снял с пояса веревку и вдруг поймал на себе немного растерянные взгляды Эхувана и его секунданта и лишь потом молнией мелькнула у него в голове догадка: Нитирэн выбрал Авденаго, в частности, именно из-за этой веревки. В сотый раз стоит поблагодарить Джурича Морана, который так тщательно подобрал костюм для своего воспитанника.
Авденаго прикрутил запястья Нитирэна к железному штырю. Он позаботился о том, чтобы тролль не мог дотянуться до веревки зубами и перегрызть ее. Потом несколько раз хлопал Нитирэна по щеке и отбегал — проверял, прочно ли держит веревка. Нитирэн щелкал зубами, дергался, но добраться до обидчика не мог.
Тролль, сопровождавший Эхувана, также опутал его запястья, но не веревкой, а наборным поясом.
Оба соперника уселись на корточки и стали дожидаться утра, а свет двух лун, проникая сквозь окна храма, раздробленный, шевелился в чаше с водой.
Глава девятая
Дозорные уже возвращались к замку, когда один из них заметил следы и показал их товарищу:
— Как будто проехала телега.
— Поблизости — деревня, — ответил тот. — Ничего удивительного, если тут появилась тележная колея…
— У наших крестьян совсем другие телеги. Смотри внимательнее: у этой колесо гораздо толще. Как будто использован широкий древесный спил. Так делают тролли, — возразил первый.
— После того случая тебе везде чудятся тролли, Броэрек, — хмыкнул солдат.
Будь у Броэрека другой характер, солдат, возможно, и поостерегся бы напоминать о памятном происшествии столь легкомысленным тоном. Ведь Броэрек приходился братом самому Геранну — хозяину и небольшого приграничного замка, и деревни. Правда, Броэрек был незаконнорожденный брат, потомок одной из любовниц их общего отца… И все же!
Однако Броэрек всегда отличался незлобивостью и — да простят нас Пять Ветров — простоватостью. Соображал он не быстро, ловко отбрить наглеца попросту не умел, в разговорах предпочитал слушать, нежели говорить, и по большей части терялся…
Случай, о котором упоминал Эрисен (так звали солдата) действительно был примечательный.
Не так давно Геранн с Броэреком отправились на помощь к одной фэйри по имени Ратхис и по пути попали в засаду. Хозяин замка и его сводный брат едва не погибли от рук троллей. В стычке Броэрек был тяжело ранен — гораздо тяжелее, чем его брат и господин.
И хотя это злополучное приключение не могло не оказать влияния на общее настроение и самочувствие Броэрека, страх перед троллями вовсе не застил ему глаза. Быть может, Броэрек и простоват, и соображает не быстро, только вот трусом он никогда не был. И сейчас он видел то, что видел. А видел он колеса от троллиной телеги, и ничто иное.
— На таких повозках передвигаются тролли, — стоял на своем Броэрек. — Ты уж извини меня, Эрисен, но как бы тебе ни хотелось поскорее вернуться в замок и приложиться к тому кувшину, что ты любовно прячешь под кроватью, — придется нам с тобой заглянуть в рощу и полюбопытствовать насчет парня, который нашел там приют.
— Тебе видней, — согласился Эрисен. И прибавил, словно желая утешить самого себя: — Да не такой уж и большой крюк — отсюда до рощи.
Они повернули коней.
Тележный след обрывался у края рощицы, а сама телега, которая стояла там брошенная, действительно была сработана по троллиному образцу.
Эрисен сразу посерьезнел и перестал бросать на своего товарища насмешливые взгляды. Если в рощу забрался отряд троллей, то им вдвоем придется придумывать, как выкурить оттуда врагов и как бы так
