– Всего на несколько минут.
– Нет.
Он поцеловал ее снова. На этот раз она издала застенчивое мурлыканье, которое Декер правильно истолковал скорее как терпимость, чем полную капитуляцию.
Второй поцелуй длился дольше, чем первый, и Декер начал воспламеняться, когда вдруг Джеймс повернулся, всхрапнул и сказал:
– Кет?
Осторожно она легла на подушку, а рука Декера все еще покоилась у нее на груди.
– Да, милый.
– Кет.
– Милый.
Прелестно, подумал Декер, обычное чертово свидетельство брачного блаженства. Он начал вытягивать свою руку, но Кетрин не пустила ее. Декер в темноте улыбнулся.
– Кет, – сказал Джеймс вяло, – Бэмби вернулся?
– Нет, милый, – сказала она. – Вероятно, он остался снаружи, на крыльце. Спи.
Кетрин оставалась неподвижной до тех пор, пока дыхание Джеймса не стало глубоким и ровным. Потом повернулась к нему спиной, так, что она и Декер оказались лицом к лицу у края кровати.
– Иди в свою комнату, – прошептала она. – Дай мне десять минут.
– Вот это девочка, – сказал Декер, поднимаясь с колен. – Еще один поцелуй.
Кетрин сказала:
– Ш-ш-ш, – но поцеловала его. На этот раз ее язык проскользнул в его рот.
– Нам нужна ваша лодка.
Кетрин и Декер открыли глаза посредине поцелуя и уставились друг на друга. Этот шепот исходил не от Джеймса.
– Лодка, – сказал Скинк.
Кетрин увидела, что его помятое лицо бесстрастно маячит за плечом Декера.
– Я не хотел прерывать вас, – сказал Скинк – но там, у парадной двери несколько копов.
Декер встал и ринулся назад, охваченный паникой. Должно быть, это Эл Гарсия. Он знал о его разводе, и Кетрин, вероятно, стояла первой в списке лиц, которых он собирался допросить. Удивительным было то, что он явился среди ночи, если, конечно, он не знал наверняка, что Декер был в доме.
А это мог бы сообразить любой слабоумный, увидев взятую напрокат машину у подъезда. Декер подумал, что, возможно, подсознательно он хотел вернуться назад, в тюрьму, – как иначе можно было бы объяснить такую беспечность? Скинк брал на себя ответственность за выживание в глухомани, но город и жизнь в нем – ответственность за это нес Декер, а он все делал и делал идиотские ошибки.
– Ваша лодка, – снова сказал Скинк Кетрин. – Она стоит на приколе там, позади дома.
Она прошептала:
– Я не знаю, где ключи.
– Мне не нужны ключи, – сказал Скинк, уже и не пытаясь говорить тихо.
– Мы оставим ее в Холовере, но не отправляйтесь забрать ее сразу же.
В дверь позвонили, за этим последовало три резких удара. Джеймс сел на постели и потянулся к лампе на тумбочке. Он смутно видел Декера и Скинка.
– Что происходит?
Кетрин выпуталась из одеяла и приглаживала волосы перед зеркалом.
– Вам лучше пошевеливаться, – сказала она отражению Декера. – Я задержу их у двери.
– Нам нужен только старт.
– Не беспокойся, Рейдж.
Снова зазвонили в дверь. Стук превратился в бомбардировку. Скинк передал Декеру его джинсы и башмаки.
– Что происходит? – спросил Джеймс удивленно. – Где эта чертова собака?
Поскольку грузовик, на котором они ездили, был зарегистрирован на имя Дики Локхарта, а новоорлеанская полиция временно конфисковала его, как и все, принадлежавшее телерепортеру, братья Ранделлы были вынуждены ехать всю дорогу до Флориды на автобусе. Во время этой поездки они говорили главным образом о двух вещах – как умер их герой и что случилось с их драгоценной лодкой для ловли окуня.
Какими бы они ни были темными, Ранделлы все же понимали, что для Дики они ничего не могли сделать, а что касалось лодки – то это был другой вопрос. Ее украли и вытащили на середину озера Морепа, где ее потом обнаружила на дне в куче другого затонувшего хлама бригада капитана Кута Хью Вексилара. Как только нашли пропавшую лодку, Ранделлы набрали любительскую спасательную команду из приятелей- окунеловов, которые и подняли судно с помощью лебедки с ручным управлением и специально нанятой для этой цели баржи.
