было ощущение, что его язык покрыт мхом. Его левое плечо взывало о приеме перкодана, но Гарсия обошелся обычным аспирином, проглотив четыре таблетки за раз. Был один из тех дней, когда он удивлялся, почему до сих пор не вышел на пенсию по инвалидности и не поселился спокойно в Окала, один из тех дней, когда все и вся в Майами раздражало его до чертиков. Например, особа женского пола в будке по сбору дорожной пошлины, когда она выхватила долларовую бумажку у него из рук – этот чертов доллар только за то, чтобы иметь ни с чем не сравнимое удовольствие проехать на своем «Рикенбэйкере» в Ки Бискейн. И – привратник в этом «святилище» Майа высокого ранга. Пожалуйста, покажите какие-нибудь документы. А как насчет сержантской бляхи, чертова задница? Дело в том, что этот привратник, одетый в угольно-черный костюм, который смахивал на маскарадный, и стоил, вероятно, не менее четырех бумажек, – этот привратник привык работать на этого ублюдка Сомосу. Привык дробить крестьянские черепа от имени Никарагуанской Национальной Гвардии. Гарсия знал это, и все-таки он должен был оставаться здесь, разыскивать свой значок и шоферские права, чтобы этот идиот пропустил его.
В довершение всего этот богатый парень, с которым он собирался побеседовать, вошел в комнату, одетый в гнусный купальный костюм, сплетенный из красного, как яблочная карамель, шнура, который придает вам такой вид, будто между ног у вас свернулся питон.
– Входите, сержант, – сказал Деннис Голт. – Расскажите мне новости.
– Какие новости?
Прежде чем сесть, Гарсия оглядел комнату. Симпатичная квартирка. Толстый, пушистый ковер – никаких романтических изысков в виде прожженных сигаретами дыр этот жеребец, видимо, не терпел. Хороший пейзаж с видом Атлантики. Легко может выложить миллиона три, подумал Гарсия. На острове нельзя купить туалет меньше, чем за два миллиона шестьсот тысяч. Голт сказал:
– О Декере – вы его не поймали?
– Нет еще.
– Грейпфрутового сока? Или джина?
– Кофе, если можно, – сказал Гарсия. – Должно быть, вы отправляетесь на пляж?
– Нет, – сказал Голт. – В сауну.
После того, как он налил Гарсии кофе, Голт сказал:
– Я думал, вы поэтому позвонили – из-за Декера. Считал, что вы, ребята, уже должны были его найти.
«Вы, ребята». Очень мило, подумал Гарсия.
– Мы чуть не накрыли его прошлой ночью, но он сбежал.
– Сбежал? – спросил Деннис Голт.
– Да, ускользнул от нас, – сказал Гарсия. – Украл лодку и махнул через бухту. К тому времени, когда мы достали вертолет, уже было поздно.
– Выглядит так, будто вы, ребята, прошляпили его.
– Мы предпочитаем называть это ложной попыткой, – улыбнулся Гарсия. – Очень хороший кофе. Колумбийский?
– Да, – сказал Деннис Голт.
Он плеснул водки в свой грейпфрутовый сок.
– Причина, почему я здесь, – сказал Гарсия, – в том, что мне надо, чтобы вы мне рассказали все, что случилось с Декером.
Голт сел, раздраженно поправляя свои вишневые плавки. Гарсия представил, что они должны врезаться ему прямо между ягодиц.
– Черт, я летал в Новый Орлеан и сделал там обстоятельное заявление, – сказал Голт. – Сколько раз мне это повторять?
Гарсия сказал:
– Я читал ваше заявление, мистер Голт. Оно звучит прекрасно, Но, видите ли, что касается событий в Майами, то здесь требуются некоторые уточнения.
– Какие?
– Например, как Декер вас нашел?
Гарсия любовался пустой кофейной чашкой. Похоже, он любил настоящий фарфор. Голт сказал:
– Мои чувства к Дики Локхарту были всем известны, сержант. Я уверен, что Декер поговорил об этом с рыбаками, послушал их рассказы. Раз он сделал эти фотографии, то следующим шагом было найти покупателя. Он знал, что я ненавижу Дики, знал, что я хотел, чтобы его дискредитировали. Кроме того, он знал, что я человек со средствами. Он знал, что я мог заплатить ему, сколько он запросит, какой бы нелепой ни была его цифра.
«Человек со средствами». Гарсия вскипел.
– Он сказал вам все это? Декер сказал это вам?
– Нет, не припоминаю. Вы спросили, как он меня вычислил, а я вам говорю, что это было не слишком трудно.
Гарсия спросил:
– Как он впервые вступил с вами в контакт?
– Позвонил.
– И ваша секретарша сразу его соединила с вами?