– Конечно, нет, – сказал Голт. – Он оставил сообщение для меня. Оставил примерно семнадцать сообщений, прежде чем, наконец, допек меня и я взял трубку.
– Это хорошо, – сказал Гарсия. Из внутреннего кармана своего коричневого костюма он достал маленькую записную книжку и что-то записал.
– Семнадцать посланий – ваша секретарша должна была запомнить его имя, вы так не думаете? Вероятно, она записала его номер в своем рабочем календаре. Даже, если это просто клочок бумаги – это было бы большой помощью.
– Не знаю, – сказал Голт. – Это было много недель назад. Вероятно, сейчас она это уже выбросила.
Гарсия держал свою записную книжку на колене открытой в то время, как Голт повторял свой рассказ о том, что Р. Дж. Декер потребовал сто тысяч долларов за фотографии Дики Локхарта, доказывающие его мошенничество.
– Я сказал ему, что он сумасшедший, – продолжал Голт. – Сказал, чтобы он забрал свое дерьмо.
– Но вы видели фотографии.
– Да, и это был точно Дики, вытаскивающий клетки с рыбой где-то на озере. Все это было совершенно противозаконно.
Гарсия сказал:
– Тогда почему же вы их не купили?
– Причина очевидна. – Голт сделал вид, что он оскорблен.
– Показалось слишком дорого? – спросил Гарсия. – Вот самая очевидная причина.
– Забудьте о деньгах. Это все было скверно, дурно.
– Скверно?
– Не смотрите на меня так, – сказал Голт, – Вы на меня смотрите, будто я обычный преступник.
«Может, и хуже», подумал Гарсия. Про себя он решил, что Деннис Голт лжет. Вопрос заключался в том, насколько далеко он зайдет.
– Эта записка, – сказал детектив, – где он просит сто кусков...
– Я отдал ее полицейским в Новом Орлеане.
– Да, знаю. – Но мне непонятно, что имел в виду Декер, – я помню, что он употребил слово «гонорар». Так, будто речь шла о состоявшейся сделке. Он написал там: «Теперь гонорар сто тысяч косых». Что-то в этом роде.
Голт сказал:
– Черт, я точно знал, что он имеет в виду.
– Верно, но почему тогда он не употребил слово «цена»? Если он говорил о цене за фотографии. Ведь так было дело?
– Неубедительно для меня, – сказал Голт.
– Когда он отдал вам записку?
– В тот же день, когда показал мне фотографии, седьмого января. Да, кажется, именно седьмого.
Голт встал и прошел в ванную. Когда он вернулся, на нем был купальный халат из мохнатой ткани с монограммой, надетый поверх плавок, скудно прикрывающих плоть. В квартире стало холоднее.
– После того, как я сказал Декеру, чтобы он убирался, он отправился прямо к Локхарту и выложил все карты. Это был чистый шантаж. Плати мне, или я отдам фотографии своим приятелям в газету. Естественно, Дики заплатил, бедный хлюпик! У него не оставалось выбора.
Гарсия спросил:
– Как все это стало вам известно?
Голт саркастически засмеялся и хлопнул руками по коленям.
– От Р. Дж. Декера! – сказал он. – Декер рассказал моей сестре Илэйн. Получилось так, что он с ней путался. Чтобы удовлетворить ваше любопытство, скажу, что это было в Новом Орлеане. Как бы то ни было, он рассказал Илэйн, что выманил у Дики тридцать кусков, прежде чем Дики отшил его. На этом турнире Декер подошел к нему поговорить об этом, а остальное вы знаете.
– Выходит, Декер, не блещет умом.
– Тогда почему вы его не поймали?
– Я хотел сказать, – продолжал Гарсия ровным голосом, – что с его стороны было не очень-то умно выбалтывать все это дерьмо вашей сестре.
Деннис Голт пожал плечами и встал.
– Знаете, как это бывает – в койке можно сказать что угодно. Кроме того, вы не видели Илэйн. Болтовня ее второе любимое занятие.
Голт метнул на Гарсию хитрый сообщнический взгляд. Гарсия подумал, что он показал себя полностью: миллионер, в роли сутенера при своей сестре. С каждой истекающей минутой детектив все больше понимал, что за фрукт Голт. Он сказал:
– Может, Декер просто хвастался?
– Хвастался или просто тянул время, дожидаясь, пока его штучка снова станет пригодной к
