сказал Тони. – Глянь-ка на дыру в гаражной двери.
Айра присвистнул:
– Это впечатляет, мистер Торрес. Вы попали в дом.
Лицо торговца закаменело.
– Считаю до трех.
– Мою мать убило жаровней.
– Раз! С каждой секундой ты все больше походишь на мародера, мистер.
– Вы говорили ей и всем этим несчастным людям, что домики безопасны… Как же вам спится по ночам?
– Два!
– Угомонись, жирный козел. Я ухожу. – Айра повернулся и медленно пошел к улице.
Тони Торрес перевел дух, язык казался наждачной бумагой. Он опустил дробовик на колено. Сын Беатрис Джексон остановился на выездной дорожке и присел завязать шнурок.
Вытянув шею, Тони прикрикнул:
– Эй, дружок, пошевеливайся!
Клинкерный блок поверг его в изумление: прежде всего своим весом – фунтов тридцать с лишним, – а еще тем, как Айра Джексон, словно толкатель ядра, сумел метнуть с потрясающей точностью столь тяжелый предмет.
Обломок шлакобетона ударил торговца в грудь, отчего руки Тони Торреса выпустили дробовик, мочевой пузырь – выпитое пиво, а легкие – воздух. Торговец зашипел, точно продырявленный водяной матрас.
От такого мощного удара Тони перегнулся пополам, и шезлонг схлопнулся на нем, как гигантская мышеловка. Визгливый хор соседских пил перекрыл стоны торговца, когда Айра Джексон поволок его к машине.
7
Центр судебно-медицинской экспертизы в округе Дейд оказался тих, опрятен и модернов. Бонни представляла себе морг крупного города совсем не таким. Ей понравилось, что архитектурное решение постройки успешно обошло тему насильственной смерти. Если бы не трупы в северном крыле, по своему нарядно-деловому интерьеру здание вполне могло сойти за управление страховой компании или фирму по оформлению закладных.
Пока Августин негромко беседовал с ассистентом судебно-медицинского эксперта, дружелюбная секретарша принесла Бонни кофе. Молодой врач вспомнил Августина, который неделей ранее приходил забирать останки укушенного змеей дяди. Судмедэксперт с немалым удивлением узнал, что тропическая гадюка, убившая Феликса Моджака, теперь разгуливает на свободе. И сразу же отправил по электронной почте докладную записку в больницу имени Джексона, в которой сообщал, что необходимо приготовить дополнительные запасы противозмеиной сыворотки – на всякий случай. Потом врач куда-то ушел с ксерокопией полицейского протокола по заявлению Бонни.
Вернувшись, судмедэксперт сказал, что в морге есть два неопознанных трупа, отдаленно соответствующих приметам Макса Лэма. Августин передал новость Бонни.
– Как вы, осилите? – спросил он.
– Если вы пойдете со мной.
До прозекторской, где температура была градусов на пятнадцать ниже, шли долго. Бонни взяла Августина за руку, когда они проходили мимо самодренирующихся стальных столов с полудюжиной тел на разных стадиях вскрытия. Помещение насквозь пропиталось тошнотворно-сладкой смесью запахов химикалий и мертвой плоти.
Ощутив, как похолодела рука Бонни, Августин спросил, не собирается ли миссис Лэм упасть в обморок.
– Нет, – ответила она. – Просто… Я думала, они прикрыты простынями.
– Это в кино так.
У первого неопознанного тела были жидкие прилизанные волосы и неровные бачки. Белый мужчина того же возраста, что и Макс, но никакого сходства. Глаза мертвеца зеленовато-голубые, у Макса – карие. Но взгляда Бонни отвести не могла.
– Отчего он умер?
– Это Макс? – спросил Августин.
Бонни мотнула головой.
– Скажите, почему он умер?
Шариковой ручкой эксперт показал на дырку размером с десятицентовую монету ниже левой подмышки.
– Пулевое ранение.
Августин и Бонни прошли за врачом к следующему столу. Здесь причина смерти была совершенно ясна. Этот человек попал в страшную аварию. Он был скальпирован, лицо изуродовано до неузнаваемости. По груди и животу шли черные стежки – швы после вскрытия.
– Н-не знаю, – запинаясь, произнесла Бонни. – Не могу сказать…
– Посмотрите на руки, – посоветовал эксперт.
– Обручального кольца нет, – заметил Августин.
– Пусть посмотрит, – настаивал прозектор. – Драгоценности мы сдаем на хранение.
Бонни, как сомнамбула, обошла стол. Синевато-бледное мертвое тело – даже не скажешь, какой оттенок кожи у него был при жизни. Сложением мертвец походил на Макса – узкие плечи, костлявая грудь, на талии – валики жира в прожилках вен. Руки и ноги худые и в мелких волосках, как у Макса…
– Осмотрите руки, мэм.
Бонни заставила себя перевести взгляд и вздохнула с облегчением. Это руки не Макса – ногти грязные и обгрызенные. Муж уделял исключительное внимание маникюру.
– Это не он, – чуть слышно проговорила Бонни, словно боясь разбудить человека без лица.
Врач спросил, не было ли у мужа каких-нибудь родинок. Бонни ответила, что не замечала, и вдруг почувствовала себя виноватой – вроде как недостаточно изучила интимные подробности своего мужа. А ведь истинные влюбленные знают друг у друга каждое пятнышко.
– Я вспомнила родинку! – обрадовалась Бонни. – На локте.
– На каком? – уточнил эксперт.
– Вот этого не помню.
– Какая разница? – раздраженно вмешался Августин. – Посмотрите на обоих.
Врач проверил локти мертвеца – родинок не было. Бонни отвернулась от трупа и спрятала лицо на груди Августина.
– Он гнал на ворованном мотоцикле, – сообщил врач. – А к багажнику привязал украденную микроволновку.
– Мародер! – презрительно фыркнул Августин.
– Ну да. Влетел под лесовоз на скорости восемьдесят миль.
– И он только сейчас об этом говорит! – воскликнула Бонни.
По-настоящему легче ей стало только в машине Августина.
Они приехали в тот район, где пропал Макс, и увидели, что у прокатной машины колеса сняты, капот вскрыт, радиатор исчез. Записка под «дворником» осталась нетронутой, как свидетельство низкого уровня грамотности среди автомобильных воров. Августин предложил вызвать эвакуатор.
– Потом, – бросила Бонни.
– Я и говорю – потом. – Включив сигнализацию, Августин запер машину.
