Джолейн Фортунс закрыла глаза и запрокинула голову:
– Страх смерти способствует обалденному сексу – я где-то читала.
– Страх смерти?
– И, между прочим, это не из «Космо». Извини за глупую болтовню, Том, я просто очень…
– Нервничаешь. Я тоже, – ответил он. – Давай лучше сосредоточимся на том, что делать с этими козлами, которые билет украли.
Мечтательность улетучилась с лица Джолейн.
– Они не только это сделали.
– Я знаю.
– Но я все равно не уверена, что заставлю себя нажать на курок.
– Может, до такого и не дойдет, – сказал он.
Джолейн указала наверх, в мангровые ветви. В одну паутину попался крошечный, похожий на бочоночек жук. Паук медленно, почти мимоходом, подбирался по замысловатой сети к бьющемуся насекомому.
– Вот что нам нужно, – заметила Джолейн. – Паутина.
Они наблюдали, как подкрадывается паук, пока тишину не разорвал протяжный крик – не женский на сей раз, а мужской. Не менее душераздирающий.
Джолейн вздрогнула и привстала на колени.
– Господи, ну что еще?
Том Кроум быстро поднялся.
– Ну, по мне, так пусть лучше орут, чем распевают песни у костра. – Он протянул руку. – Идем. Посмотрим, что там.
Пухл не доверил отстрелить краба с руки ни Боду, ни Фингалу. Он и себе-то самому не доверял.
– Чувствую себя дерьмом собачьим, – пожаловался он.
Его убедили лечь, и через несколько минут паника прошла. Пронизывающая боль стихла до тупой пульсирующей тяжести. Вод принес тепловатый «Будвайзер», а Фингал предложил ломтик вяленой говядины. От Эмбер – ничего, ни взгляда сочувствия.
– Я замерз, – пожаловался Пухл. – Меня знобит.
Вод сказал, что рана серьезно заражена.
– Насколько я могу судить, – добавил он. Краб отхватил порядком.
– Этот хрен жив или издох? – спросил Пухл, раздраженно щурясь.
– Издох, – сказал Фингал.
– Жив, – сказал Вод.
Пухл посмотрел на Эмбер в надежде на разрешение спора.
– Не могу сказать точно, – ответила она.
– Боже, я мерзну. Кожа горит, а все остальное мерзнет.
Эмбер стащила с дерева брезент и укрыла Пухла до шеи. Этот жест его взволновал: Пухл ошибочно принял его за знак утешения и любви. На самом деле намерения Эмбер были эгоистичны: скрыть с глаз долой жилистую наготу Пухла, а заодно и отвратительного краба.
Пухл прошептал:
– Спасибо, дорогая. Попозже сходим на прогулку, как ты обещала.
– Ты совершенно не в состоянии гулять.
Фингал изрек:
– Она права, факт, – содрогаясь от мысли о них наедине.
Бодеан Геззер согрел на огне котелок кофе. Пухл начал клевать носом. Эмбер украдкой попыталась стянуть с него свои шорты, но они зацепились за хвост Пухла, и он резко очнулся.
– Нет, не смей! Они мои, бля, ты сама мне их дала! – завопил он, мотая и тряся головой.
– Хорошо, хорошо. – Эмбер отступила.
Из-под брезента показалась здоровая рука Пухла. Она подтянула шорты на нос и рот, оставив незаклеенный глаз выглядывать через отверстие для ноги.
Фингал, повернувшись спиной к Пухлу, выдохнул:
– Он ненормальный.
– Спасибо за новость, – буркнула Эмбер.
Они пили кофе, а Бодеан Геззер читал вслух из «Первого завета патриотов». Когда он добрался до раздела о происхождении евреев и негров от дьявола, Эмбер жестом остановила его:
– Где это
