либералка. Кто-то из приятелей Стоута назвал ее пугливой крольчихой, потому что ее не тянуло к кровавым развлечениям. «Все зависит, чья кровь», – деланно рассмеялся Палмер.
– Ты снял на видео? – спросила Дези. – Все же твой первый зверь из охраняемых.
– Вообще-то нет. Не снял.
– Да, звонили из конторы Дика.
Стоут опустил стекло и стряхнул пепел с сигары.
– Когда?
– Четыре раза. Первый звонок был в половине восьмого.
– Пусть бы автоответчик записал.
– Я все равно уже встала.
– Кто звонил? – спросил Стоут.
– Какая-то женщина.
Это уже яснее, подумал Стоут. Губернатор Флориды Дик Артемус любил брать на работу женщин.
– Обед готовить? – спросила Дези.
– Не надо, сходим куда-нибудь. Отметим, да?
– Отлично. Надену что-нибудь убийственное.
– Ты моя необузданная!
Палмер Стоут позвонил в Таллахасси и оставил сообщение на автоответчике помощницы губернатора Лизы Джун Питерсон. У многих сотрудниц Дика Артемуса было три имени – отклик времен студенческих женских объединений в Университете штата Флорида. Никто из них пока не согласился переспать с Палмером Стоутом: новая администрация – еще рано. Потом-то они поймут, насколько умен, влиятелен и одарен Стоут – один из немногих главных лоббистов штата. Только в политике такая работа склоняла к постели; нормальных женщин не впечатляло и даже не интересовало, чем он зарабатывает на жизнь.
В Уилдвуде Стоут выехал на автостраду и вскоре остановился на станции обслуживания в Окахумпке, чтобы запоздало позавтракать: как обычно, три гамбургера, два пакетика жареной картошки и громадный ванильный молочный коктейль. Он вел машину одной рукой, уписывая гамбургеры за обе щеки. Зазвонил мобильник, и Стоут, глянув на определитель номера, поспешно отключил телефон. Звонил член комиссии из Майами, а у Стоута было твердое правило не разговаривать напрямую с майамскими членами комиссии – те из них, кому еще не предъявлено обвинение, находятся под следствием, а все телефонные линии городской управы давно прослушиваются. Меньше всего Стоуту хотелось вновь предстать перед большим жюри. Ну их к лешему!
На подъезде к развязке Йихо в заднем окне джипа замаячил грязный черный пикап. Грузовик быстро приблизился и пристроился ярдах в десяти от бампера «рэнджровера». Палмер грыз картошку, болтал по телефону и только через час с лишним обратил внимание, что грузовик по-прежнему держится за ним. Странно. Поток машин на юг небольшой, почему этот идиот не обгоняет? Стоут набрал скорость за девяносто, но грузовик оставался позади. Палмер отпустил акселератор, и стрелка спидометра съехала до сорока пяти, но пикап оставался там же, на три корпуса сзади, словно привязанный буксировочным тросом.
Как и большинство богатых белых, владельцев спортивных автомобилей, Палмер Стоут жил в постоянном страхе нападения на машину. Он знал, что роскошный внедорожник – лакомый кусок для безжалостных банд чернокожих и латиноамериканских наркодельцов. По слухам, в их кругу «рэнджровер» предпочтительнее «феррари». Отсвечивающее ветровое стекло скрывало расовую принадлежность преследователя, но зачем испытывать судьбу? Стоут достал из бардачка пистолет, подаренный на Рождество президентом ассоциации «Благотворительность – полиции», и положил на колени. Впереди показалась неторопливая фура, широкая, как баржа на Миссисипи, и такая же маневренная. Стоут ее обогнал и, подрезав, закрылся от пикапа. Он решил покинуть автостраду на ближайшем съезде и посмотреть, что сделает преследователь.
Фура проехала за Стоутом к съезду, следом грязный черный пикап. Палмер вцепился в руль. Девчонка в скворечнике, принимавшая плату за проезд по магистрали, глянула на пистолет Стоута, но от комментариев воздержалась.
– Меня преследуют, – сообщил Палмер.
– С вас восемь долларов семьдесят центов, – сказала контролерша.
– Вызовите дорожный патруль!
– Ладно. Восемь семьдесят, пожалуйста.
– Вы что, не слышите? – крикнул Стоут, сунув ей пятидесятидолларовую купюру.
– У вас помельче не будет?
– Мельче лишь твои мозги! – взъярился Стоут. – Оставь сдачу и вызови дорожный патруль, мать твою за ногу! Ко мне прицепился какой-то псих.
Девка проигнорировала оскорбление и взглянула на машины в очереди.
– Черный пикап за трейлером. – Стоут понизил голос.
– Какой черный пикап? – спросила контролерша.
Стоут положил «глок»[2] на приборную доску, вышел из машины и посмотрел за фуру. Следующим в очереди стоял микроавтобус с веселеньким флажком на антенне. Преследователь исчез.
– Сучий сын, – пробормотал Стоут.
Контролерша дала сдачу с пятидесяти долларов и сухо спросила:
– Так мне звонить в дорожный патруль?
– Не надо, спасибо.
– Может, в ЦРУ?
Стоут недобро усмехнулся. Нахалка не понимает, с кем имеет дело.
– Примите поздравления, юная леди, – сказал Палмер. – Скоро вы пополните холодный и жестокий мир безработных. – Завтра в Таллахасси он поговорит с кем нужно и устроит дуре веселую жизнь.
Стоут нашел бензоколонку «Эксон», заправился, сходил в туалет и поехал назад к магистрали. Всю дорогу до Лодердейла он поглядывал в зеркало заднего вида – уму непостижимо, сколько народу ездит в черных пикапах. Все в крестьяне записались, что ли? Стоут добрался домой, измотав все нервы.
Идея создания «Острова Буревестника» подавалась губернатору Дику Артемусу красочными кусочками и пока ему нравилась.
Прибрежное селение. Пляж и дощатые настилы между многоквартирными башнями. Общественные парки, прогулки на байдарках, туристская тропа для любителей природы. Две площадки для гольфа. Стенд для стрельбы по тарелочкам. Яхтенная стоянка, посадочная полоса и вертолетная площадка.
Вот только Дик Артемус не мог отыскать остров Буревестника на карте, висевшей в его кабинете.
Потому что он пока не называется островом Буревестника, объяснила Лиза Джун Питерсон. Он сейчас Жабий остров и находится в заливе неподалеку от устья Суони.
– Я там бывал? – спросил Дик Артемус.
– Наверное, нет.
– Что такое «буревестник»?
– Название птицы, – сказала Лиза Джун Питерсон.
– Они обитают на острове? – спросил губернатор. – Проблем не возникнет?
Лиза Джун Питерсон уже изучила вопрос и доложила, что буревестники – перелетные птицы, предпочитающие Атлантическое побережье.
– Но на острове есть другие виды птиц, – добавила она.
– Какие? – нахмурился Дик Артемус. – Орлы? Только не говорите, что на острове живут эти треклятые лысые орлы, иначе будет волынка с федеральной программой.
– Исследования проведут на этой неделе.
– Кто?
– Биологическое исследование сотрудников Клэпли, – доложила Лиза Джун Питерсон. Роберт Клэпли был инициатором переименования и раздела Жабьего острова на части. Он делал весьма щедрые взносы в предвыборную кампанию Дика Артемуса.
– Разрушение орлиных гнезд не даст нам голосов, – серьезно сказал губернатор. – Это же всем
