комнате было тихо. Я постояла, подняла руку, чтобы постучать. Задумалась над тем, что сказать. Так и не решив, постучала. Ответа не было. Я снова постучала и услышала приглушенное:
– Что?
Я отодвинула дверь. В комнате было холодно. Возле окна мерцал экран его маленького телевизора. В полумгле я увидела разбросанные по полу вещи, пустые бутылки, порванную одежду и принесенное из кухни высокое алюминиевое мусорное ведро с педалью. На экране телевизора японская девушка в ярком платье перепрыгивала в плавательном бассейне с одного островка на другой. Мини-юбка взлетала при каждом прыжке. Девушка была единственным проявлением жизни в этой комнате. Стол Джексона стоял вплотную к двери, загораживая вход.
– Перелезай через него, – сказал он. Похоже, его голос доносился из шкафа.
Я сунула голову в комнату, выкрутила шею, пытаясь его разглядеть.
– Ты где?
– Да лезь же, черт побери.
Я села на стол, подтянула колени, развернулась и спрыгнула на пол.
– Закрой дверь.
Я перегнулась через стол и задвинула дверь, после чего включила свет.
– Нет! Выключи сейчас же!
Пол был завален тряпками и скомканными кухонными полотенцами, пропитанными кровью. Мусорная корзина тоже была набита доверху. Из-под окровавленного футона торчала желтая ручка ножа, кончик отвертки, несколько стамесок. Я видела приготовленное ad hoc[81] оружие. Джейсон приготовился к обороне.
– Я сказал: выключи свет. Ты хочешь, чтобы она нас здесь увидела?
Я послушалась, наступила продолжительная пауза. Затем я сказала:
– Джейсон, позволь мне вызвать врача. Я собираюсь позвонить в международную клинику.
– Я сказал: нет! Не хочу, чтобы меня трогал какой-то япошка.
– Тогда позвоню в твое посольство.
– Не надо.
– Джейсон. – Я сделала несколько шагов и почувствовала, как к обуви что-то пристало. – Ты истекаешь кровью.
– Ну и что?
– Откуда у тебя течет?
– Откуда? Что за глупый вопрос?!
– Скажи, откуда? Может, это опасно.
– О чем ты толкуешь, черт побери? – Он забарабанил по дверце, и стенки шкафа задрожали. – Не знаю, что ты там себе надумала, но ты все сочинила. – Он тяжело дышал. – Все твои домыслы – чушь собачья. Фантазии твоей больной головы.
– С моей головой все в порядке, – спокойно сказала я. – И ничего я не сочиняю.
– Послушай, детка, тебе почудилось. Меня никто не трогал, если ты это имеешь в виду.
Теперь я его видела. Он привалился к стенке шкафа, завернувшись в одеяло. Лежал на боку, по- видимому, старался согреться. Я прислушивалась к его хриплому голосу.
– Я не хочу, чтобы ты высказывала такие предположения. – Что ты вообще тут делаешь? Отойди!
Я отступила на шаг назад.
– Стой там. И не смотри на меня.
Я слышала, что дыхание у него затрудненное.
– Вот что, – сказал он. – Нужно вызвать кое-кого на помощь.
– Я отвезу тебя к врачу и…
– Нет! – Он старался контролировать голос и приводил свои мысли в порядок. – Нет. Слушай. На стене написан номер. Рядом с выключателем. Видишь? Это телефон моей матери. Позвони ей. Сходи в телефон- автомат и закажи разговор, оплаченный абонентом. Скажи, чтобы она кого-то мне прислала. Только пусть человек приедет не из Бостона, а из дома в Палм-Спрингс. Это поближе.
Палм-Спрингс? Я уставилась на шкаф. Джейсон происходит из семьи, имеющей дом в Калифорнии? И у его семьи есть слуги? Я всегда представляла его бродягой. Таких людей я встречала в аэропорту: с потрепанным путеводителем под мышкой, с рулоном туалетной бумаги, прицепленным к рюкзаку. Я могла представить его моющим посуду, обучающим людей английскому языку, спящим на пляже под лоскутным одеялом. Думала, ему нечего терять, как и всем нам.
– В чем дело? Что-то неясно? Ты еще здесь?
На экране телевизора появилась реклама шоколада, я посмотрела на нее, вздохнула и повернулась к двери.
– Хорошо, я позвоню.
Я никогда не звонила по телефону с оплаченным разговором и, когда автоматический оператор спросил мое имя, едва не произнесла: «Чудачка». В конце концов сказала: «Я звоню по поручению Джейсона». Его
