По ночам он изо всех сил молил своего близнеца:
- Не оставляй меня одного! Я боюсь. Помоги мне снова.
- Есть вещи, которые не поддаются принуждению, их можно приобрести, только потратив много времени, и это самое ценное, чем мы располагаем.
- Господи, дай мне терпения, но поскорее! Все обстояло по-прежнему и как-то не так. То, что скрывалось внутри, не находило выхода.
- Адриан, поговори со мной! Дай мне совет! Что я должен сделать?
- Не смотри на то, что видишь! Обращай внимание на то, что пытаются скрыть от тебя!
Ранним утром голос Адриана пробудил его от сна. Орландо ясно и четко услышал:
- Скоро ты познаешь рай, очень скоро!
Неужели это конец?
РАЙ
Пока тянулось холодное время года, Орландо проводил долгие вечерав библиотеке за читальным пультом и часто – в беседах с Усман аль-Мушрифаном. В тот поздний вечер он держал в руках затрепанную книгу.
- Ты должен прочитать ее, – сказал Усман. –Это самая популярная книга библиотеки.
- Это сразу видно. О чем в ней идет речь?
- О рае. Имам Джалал ад-Дин ас-Сиуити написал ее. Никто не описал так досконально плотское блаженство небесного сада, как он.
- А ты читал ее? – спросил Орландо.
- Разумеется. Как ты можешь спрашивать? Орландо взвесил книгу на руке:
- Это толстый старый зачитанный роман. Передай мне его содержание своими словами. Я с удовольствием послушаю.
Усманаль-Мушрифан налил чай в их чашки.
- Коран описывает нам рай в трехстах стихах как место никогда не заканчивающейся плотской радости. Однако при этом существует бесчисленное количество других преданий.
- Что пишет имам?
- Кто попадает в рай, у того непрестанная эрекция. Податливые девы с черными глазами газелей находятся в его постоянном распоряжении. Описанию каждой гурии посвящены многие страницы книги.
- А какие они? – захотел узнать Орландо.
- От кончиков пальцев ног до колен пахнут они шафраном, от колен до грудей – мускусом; от груди до шеи – амброй, от шеи до макушки – камфарой.
- Я не хочу знать, чем они пахнут, – рассмеялся Орландо. – я хочу знать, как они выглядят.
- Неописуемо прекрасны, от совокупления до совокупления все красивее. Их влечение к мужчинам постоянно растет. От оргазма, которым завершается их любовь, смертный человек лишился бы разума. Такой оргазм длится восемьдесят лет и не знает ни утоления, ни утомления, потому что несравненная прелесть девушек разжигает страстное желание снова и снова.
- Да в чем же заключается их прелесть? – спросил Орландо.
- Давай, приступай же, наконец, к делу! Не томи меня пыткой! Уних большая или маленькая грудь, мальчишеские или мясистые ягодицы?
- Уних вообще их нет.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Имам пишет, что у них нет седалища, потому что оно служит для испражнений, а такая ужасная нужда не существует в саду Аллаха.
- Существует. Просто имам перепутал – сказал Орландо.
- Нет ничего более райского, чем зад девушки, – добавил Усман.
Чащевсего их разговоры сводились к носящим чадру женщинам.
- Почему ваши жены закрывают лица? – спрашивал Орландо.
- Как может быть иначе? – восклицал Уман. – Разве вершины юр, затянутые облаками, – не самая большая утонченность? Возьми подарок! Шелестящий шорох упаковки при развертывании. Искусные узлы лент. Медленное обнажение. Какая сладостная предварительная игра, чтобы испытать истинное наслаждение! Лишь благодаря закутыванию обыденное приобретает несравненное очарование. За радостью утонченного покрова и сладостного разоблачения скрывается высокое искусство, которое отличает цивилизованного человека от примитивного.
Усман аль-Мушрифн сделал глоток чая и, наслаждаясь вкусом, позволил ему разлиться по языку. Он вытер бороду и добавил:
- Поэтому Адам и Ева и не могли оставаться нагими. Женщина и мужчина в постоянной наготе – это уже не рай, а дикость,
* * *
После стрельбы из лука аль-Хади сказал Орландо:
-Ты увидишь ее снова. Пусть будет тебе известна награда. Еще ни разу ассасин не переступал сад дважды. Мы поедем завтра после восхода луны.
Он увидит ее снова. Она. Кто она? Девушка? Женщина? Какую роль играла она в жизни Адриана? Тайна ожидала его. При заходе солнца они отправились в путь. Проход был таким узким, что им приходилось ехать один за другим. Хотя коням и была знакома высота, они все-таки боялись. Их ноздри дрожали, глаза бешено вращались в орбитах, Они подчинялись всадникам только после жестоких ударов по крупу. Камни, на которые они неудачно наступали копытом, с грохотом скатывались в долину. Орландо досчитал до одиннадцати, прежде чем удар достиг пропасти.
Когда они попали в долину Аламута, река оставалась от них слева. Перед одной из многочисленных пещер, выдолбленных водными потоками за долгие годы, они привязали лошадей к дереву. Аль-Хади достал из седла факел. Они проползли через щель в скале, вскарабкались по теснине и очутились в трещине в толще земли, такой узкой, что обеих ее отвесных стен можно было коснуться руками, раскинутыми вправо и влево. В доброй сотне футов над ними светилось тонкой полоской неба Орландо она показалось толщиной не больше двух пальцев. Только приглушенный свет доставал земной расселины.
-Туннель смерти, – сказал аль-Хади. В некоторых местах пропасть была так узка, что ее расширили, словно рудниковый колодец.
Следы каменоломни хорошо были видны в свете факела. Они пролезли в зал, похожий на пещеру.
- Ты узнаешь это место? – спросил его аль-Хади. – Клянусь Аллахом, было бы удивительно, если это было бы так! Когда мы привезли тебя сюда в первый раз, ты был опьянен Кимией ас-са ада, напитком райской радости. Позже ты находился в плену утех плоти.
- Я ничего не могу вспомнить, – ответил Орландо.
-Там, перед входом, мы отдыхали. Ты говорил все время. Знаешь, как ты называл меня? Я не забыл имени. Орландо. Снова и снова ты повторял: «Орландо». Ты говорил на языке своей родины. Я не понял ни слова, но имя было трудно не разобрать. Кто был этот Орландо? Он, должно быть, очень дорог тебе.
- Друг юности, – солгал Орландо.
После получасовой ходьбы они добрались до конца расселины. Перед ними в глубокой чаше лежало озеро. Вода светилась в лунном свете как ртуть.
- Хульд, – сказал аль-Хади, – Сад Эдем, окруженный со всех сторон горами, недоступный, как рай
