возможностью формировать черты будущего, которую предоставляло ему существование гигантского разумного компьютера… и в результате совершенно упустил из виду то, что происходило прямо рядом с ним.
О да, я поддерживал его. А вот теперь меня одолели сомнения. Не слишком ли высокую цену мы заплатили за то, чтобы не допустить голодных бунтов? Ведь по сути своей люди нисколько не переменились — для них главное, чтобы их оставили в покое. Я не знаю.
На этот вопрос у меня нет
Жаль, что я не могу спросить у Майка.
Иногда я просыпаюсь по ночам, и мне кажется, что я слышу, как его голос шепчет:
— Ман… Мой лучший друг!
— Майк? — спрашиваю я, но он не отвечает.
Может быть, его дух блуждает где-нибудь поблизости, ища какой-нибудь прибор, в который он мог бы вселиться? Или он погребён в Нижнем Комплексе и пытается отыскать себе путь наружу? Ведь все устройства, в которых хранится его специальная память, всё ещё находятся там и ждут только сигнала активации. Но я не в состоянии послать им этот сигнал, ведь там стоит блок голосовой кодировки.
Что произойдёт, если я ещё раз наберу его номер и скажу: «Привет, Майк!»? Ответит ли он мне на это: «Привет, Ман! Тебе в последнее время не доводилось слышать хороших анекдотов?» Но прошло уже много времени с тех пор, как я в последний раз рискнул сделать это. Но ведь не может же он действительно быть мёртвым? Он же не был повреждён — он просто… просто
Господь мой, Бог, слышишь ли ты? Разве компьютер не одно из Твоих творений?
Слишком многое изменилось… Может, мне стоит сходить сегодня вечером на это сборище и снова попытаться вмешаться в расклад вероятностей, определяемых чистой случайностью?
Или нет. С тех пор как разразился Бум, многие из тех, кто помоложе, отправились на Астероиды. Я слышал, что там есть очень неплохие места, где пока что не успели собраться целые толпы народу.
Ведь мне же ещё и ста лет не стукнуло!
Кирилл Бенедиктов
Луна — суровая хозяйка
1
В декабре 1998 г. издательская группа Random House опубликовала список ста лучших романов XX века, написанных на английском языке. «Финалисты» определялись голосованием в Интернете, в котором приняло участие двести двадцать тысяч любителей литературы. Семь мест в призовой сотне заняли романы Роберта Эпсона Хайнлайна. Из этих семи наибольшее количество голосов завоевал роман «The Moon is a harsh mistress», получивший пятнадцатое место в общем списке. Он опередил даже считающегося культовым «Чужого в чужой земле», популярность которого среди студенческих бунтарей 60-х годов была сравнима только с толкиеновским «Властелином колец».
Судьба «Луны» вообще складывалась на редкость удачно — опубликованная впервые на страницах журнала «IF» («Если» — не путать с популярным российским журналом, носящим то же название!) в декабре 1965 — апреле 1966 г., она уже в следующем году получила премию «Хьюго», а в 1983 г. была удостоена первой же премии «Прометей», присуждаемой на Всемирном конгрессе научной фантастики Либертарианским футурологическим обществом. В середине 1999 г. киностудия «Dreamworks» объявила о начале работы над экранизацией этого романа, и хотя процесс несколько затянулся, вполне возможно, что в обозримом будущем мы увидим героев «Луны» в голливудской версии. Правда, можно смело держать пари, что фильм будет весьма далёк от первоисточника — потому как наиболее интересные линии в романе связаны вовсе не с «приключениями тела», а с «приключениями духа», в отображении которых американский кинематограф традиционно не силён. К тому же популярность романа интернациональна — он переведён на десятки языков, причём английская идиома «The Moon is a harsh mistress» довольно часто заменялась на менее притязательное «Революция на Луне». Только вот не ошибались ли переводчики, отказываясь от всех нюансов и намёков, которые содержало в себе оригинальное название романа? И действительно ли «Луна» — роман о революции на Луне, как, допустим, «Аэлита» А. Н. Толстого — роман о революции на Марсе?
С одной стороны, это безусловно так. История подготовки и реализации вооружённого восстания, которое устроили обитатели космической каторги, взбунтовавшись против гнёта всесильной Администрации, действительно составляет внешнюю сюжетную канву книги. Только сюжет этот развивается крайне неравномерно — раскручивается медленно и неторопливо, увязая в необязательных, казалось бы, подробностях и обретая энергию и упругость уже в непосредственной близости от финала. Случайность, недосмотр мастера? Хайнлайну было шестьдесят, когда он писал «Луну». Профессионал высокого класса, он не делал таких ошибок. А стало быть, сюжет в романе — не главное.
«Восставшая Луна» — в первую очередь роман идей. Кажется, Хайнлайн специально рискнул сделать первую часть книги откровенно малодинамичной для того, чтобы эти идеи нашли своего читателя. Но и упрекнуть автора в «высоколобости» или ином проявлении занудства нельзя даже при большом желании — настолько интересно и живо выписаны экзотические подробности жизни на Луне, настолько свеж и оригинален язык романа. В основе своей это сленг, полублатной, полустуденческий арго 60-х, с многочисленными заимствованиями из других языков, включая русский. Для фантастики того времени подобные стилистические эксперименты были внове, уже одно это помогало завладеть вниманием читателя и удерживать его достаточно долго. А потом со страниц романа начинали сыпаться собственно идеи — одна другой чуднее и «безумнее», и читатель окончательно попадал в ловушку, расставленную для него хитроумным Хайнлайном.
Прежде всего, лунный мир у Хайнлайна — это чрезвычайно интересная модель развития изолированного социума. Сама идея занимала фантаста довольно давно, во всяком случае, и «Пасынки Вселенной», и «Туннель в небе» в той или иной степени содержат ответы на вопрос, что же будет, если группу людей взять и отделить от «материнской» цивилизации, поместив в заведомо неблагоприятные условия — открытого космоса или иной планеты. Но в «Луне» масштаб предпринятого Хайнлайном социального эксперимента позволил ему построить наиболее многофакторную модель. Земля в романе сознательно изолировала Луну, используя её как интернациональный ГУЛАГ, находящийся под опекой Федеративных Наций (реинкарнация ООН, после третьей мировой войны взявшей на себя функции мирового правительства). На Луну ссылаются преступники всех мастей — от убийц до диссидентов и профессиональных бунтарей. При этом Луна — каторга без возврата: физиологические изменения в организме людей, пробывших на ней больше нескольких месяцев, необратимы и не позволяют им существовать в условиях земной гравитации. Казалось бы, при таких исходных данных лунный социум должен быть крайне нестабильным и «криминализированным», но ничего подобного не происходит. Немногочисленные неписаные законы и специфическая, но действенная этика оказываются вполне подходящим фундаментом для здорового и устойчивого лунного общества. Правосудие вершится быстро и прагматично; в ходу лунная разновидность «суда Линча» — вышвыривание приговорённого через воздушный шлюз. Видимо, изначально в концепцию «лунных лагерей» был заложен принцип «перевоспитания трудом»: по крайней мере, большая часть лунных жителей занята либо работой в шахтах, либо фермерством. Благодаря эффективной системе гидропоники Луна является настоящей житницей космоса, что обуславливает её ценность для задыхающейся от перенаселения Земли. Своеобразная демографическая ситуация — на два миллиона мужчин приходится один миллион женщин — привела к своего рода бытовому матриархату и образованию разнообразных экзотических форм семьи. Причём по
