— Гм, придётся попросить Майка проанализировать это.
— Мишель сумела бы это понять. Мани, можно я передумаю и возьму маленький кусочек ветчины?
— Половина и так твоя. Проф почти что вегетарианец.
Профессор вышел из ванной. Хотя он всё ещё выглядел не самым лучшим образом, но теперь был чистым и аккуратным, волосы причёсаны, на щеках ямочки, а в глазах — счастливый блеск. Фальшивая катаракта исчезла.
— Проф, как вы это делаете?
— Долгая практика, Мануэль. Я занимаюсь такими вещами гораздо дольше вас, молодые люди. Однажды, много лет назад, в Лиме — какой это прекрасный город! — я одним чудесным днём рискнул выйти на прогулку, не приняв таких мер предосторожности, и в результате оказался в ссылке. Какой чудесный стол!
— Проф, садитесь рядом со мной, — пригласила Вайо, — я не хочу сидеть рядом с этим насильником.
— Слушайте, — сказал я, — давайте сначала поедим, а затем вы меня ликвидируете. Проф, возьмите себе чего-нибудь и расскажите о том, что произошло вчера вечером.
— Можно предложить небольшое изменение в предложенной тобой программе? Мануэль, жизнь конспиратора — не из лёгких. И ещё до того, как вы на свет родились, я научился не мешать политику с едой. Это нарушает деятельность системы пищеварения и приводит к язве — профессиональной болезни тех, кто занимается подпольной деятельностью. М-м, рыба пахнет великолепно.
— Рыба?
— Вот эта розовая сёмга. — Проф с невинным видом показал на ветчину.
По прошествии некоторого времени мы добрались до кофе. Профессор откинулся назад, вздохнул и сказал:
— Большое спасибо за угощение. Это было чудесно. Я уже и не помню, когда в последний раз ощущал такую гармонию между собой и миром. Ах да… Что касается вчерашнего вечера… Я видел не слишком много из того, что произошло, поскольку решил, что лучше мне остаться в живых, чтобы затем продолжать борьбу, и спрятался. Мне оказалось достаточно сделать всего один прыжок, и я оказался за кулисами и затаился там. Когда я рискнул выглянуть, вечеринка уже закончилась, большая часть приглашённых уже разошлась, а все одетые в жёлтое были уже мертвы.
Я должен несколько откорректировать его заявление (обо всём этом я узнал много позже). Когда началась всеобщая свалка и я пытался вытащить Вайо из дверей зала, проф извлёк откуда-то пистолет и начал палить поверх голов. Он застрелил троих охранников, находившихся у главной двери, включая того, который пользовался мегафоном. Каким образом ему удалось раздобыть оружие — сумел ли он провезти его на Скалу контрабандой, или раздобыл уже здесь, — этого я не знаю. В результате стрельбы профа и действий Коротышки события приняли такой оборот, что никто из охранников не сумел уйти оттуда живым. Несколько человек были сожжены лазерами, четверо были убиты кто ножом, кто голыми руками, некоторых затоптали насмерть.
— Возможно, мне следует сказать «все, кроме одного», — продолжал проф. — Два стража порядка, находившиеся возле дверей, через которые вы выбрались оттуда, нашли свой конец от руки нашего храброго товарища Коротышки Мкрума… И как мне ни жаль, я должен сообщить, что Коротышка остался лежать мёртвым на груде их тел… Что ж, dulce et decorum[6]. К этому времени большинство из тех, кто остался в живых, уже сбежали оттуда. Среди оставшихся был я сам, Фин Нильсен, который был в тот вечер председателем, и товарищ, известная под именем Мама, поскольку именно так зовут её мужья. Я поговорил с товарищем Фином Нильсеном, и мы закрыли все двери. Затем мы приступили к уборке. Вы знаете, что находится за кулисами этого зала?
— Я — нет, — сказал я.
Вайо отрицательно покачала головой.
— Там кухня и кладовка, которую используют во время банкетов. Я думаю, что семейство Мамы держит мясную лавку, поскольку они разделывали тела быстрее, чем я и Фин успевали подносить их. Скорость их работы ограничивалась только мощностью мясорубки и пропускной способностью городской канализации. От этого зрелища мне стало плохо, поэтому большую часть времени я провёл отмывая зал при помощи швабры. Самым сложным было избавиться от одежды, особенно от этой псевдовоенной униформы жёлтого цвета.
— А что вы сделали с лазерными пистолетами?
Проф взглянул на меня с невинностью во взоре:
— С пистолетами? Мой мальчик, они, наверное, где-то потерялись. С тел наших погибших товарищей мы сняли все личные вещи — всё, что можно было использовать для идентификации, вернуть родственникам или сохранить на память. Мы постарались замести все следы, и сделали это так аккуратно, как могли, — конечно, нам вряд ли удалось бы одурачить Интерпол, но похоже, что мы справились достаточно хорошо. С первого взгляда не скажешь, что там что-то произошло. Мы посовещались и решили, что будет лучше всего, если в ближайшее время мы не будем никому попадаться на глаза, и ушли оттуда поодиночке. Я ушёл через расположенную над сценой шлюзовую дверь, которая ведёт на шестой уровень. Потом я постарался дозвониться до тебя. Я очень беспокоился за твою безопасность и за безопасность вот этой прекрасной леди. — Проф поклонился Вайо. — Вот и вся история. Ночь я провёл в нескольких укромных местах.
— Проф, — сказал я, — эти охранники были новичками, из тех, что ещё не умеют твёрдо стоять на ногах. В противном случае нам бы не удалось разделаться с ними.
— Возможно, — согласился он, — но даже если бы они не были новичками, исход всё равно был бы тем же самым.
— Почему вы так думаете? Они ведь были вооружены.
— Послушай, мальчик, ты когда-нибудь видел собаку породы боксёр? Я думаю, нет. Таких больших собак на Луне не держат. Боксёры — это результат целенаправленной селекции. Умные и послушные, такие собаки могут, если того потребуют обстоятельства, в мгновение ока превращаться в беспощадных убийц.
Если говорить о целенаправленной селекции, то здесь была выведена гораздо более необычная порода живых существ. На Терре нет ни одного города, жители которого придерживались бы столь же высоких стандартов в отношении хороших манер и были бы столь же внимательны к другим, как здесь, на Луне. По сравнению с городами Луны города Терры — а я знаком с большинством из крупнейших — это просто образчик варварства. Но селениты столь же опасны, как собаки-боксёры. Мануэль, девять охранников, как хорошо они ни были вооружены, не имели ни малейших шансов одолеть человеческую стаю. Наш начальник исходил в своих суждениях из ошибочных критериев.
— Проф, вы видели утренние газеты? Или выпуски видеоновостей?
— Да, самые последние.
— Но ведь во вчерашних выпусках не было никаких сообщений о том, что произошло прошлой ночью.
— В утренних тоже ничего не было.
— Странно, — сказал я.
— Что тут странного? — спросила Вайо. — Мы не заинтересованы в том, чтобы это получило огласку, и в каждой из газет Луны на ключевых постах работают наши товарищи.
— Нет, моя дорогая, — покачал головой проф, — не всё так просто. Здесь в дело вмешалась цензура. Вы знаете, как верстаются выпуски газет?
— Я только знаю, что процесс этот автоматизирован, — ответила Вайо.
— Проф именно это и имеет в виду, — сказал я ей. — Статьи с новостями готовят в редакциях. Оттуда они поступают в особые устройства, за пользование которыми газеты платят арендную плату. Эти устройства находятся под управлением главного компьютера Комплекса Администрации. — Я надеялся, что она заметит, что я сказал «главный компьютер», а не Майк. — По линиям телефонной связи газетные статьи передаются в специальные блоки, где происходит их вычитка и осуществляется вёрстка. А затем газеты печатаются сразу в нескольких местах. Издание «Ежедневного Лунатика», которое распространяется в
