бесчисленные канцелярии, заполненные служащими, письменными столами, операторами телетайпов, аппаратами для сортировки досье. Лифт поднял их на другой уровень. Они прошли еще несколько коридоров и остановились у нужной двери.
– Входи, – сказал охранник.
Дон вошел. Дверь за ним захлопнулась, оставив охранников снаружи.
– Садись, Дон.
Это был старший из той четверки. Сейчас он был в форме офицера службы безопасности и сидел за письменным столом в форме подковы.
– Где доктор Джефферсон? Что вы с ним сделали?
– Я сказал «садись».
Дон не двинулся с места. Лейтенант продолжал:
– Зачем ты усугубляешь свое положение? Ты же знаешь, где находишься, знаешь, что я могу принудить тебя любым способом, каким мне заблагорассудится. А некоторые из них очень неприятны. Садись, пожалуйста, избавь от хлопот и себя, и меня. Дон сел и сразу же сказал:
– Я хочу увидеться с адвокатом.
Лейтенант покачал головой. Он походил на усталого и доброго школьного учителя.
– Мальчик, ты начитался детективных романов. Если бы ты вместо этого изучал диалектику истории, то понял бы, что ложка правопорядка всегда чередовалась с ложкой силы, в зависимости от характера культуры. Каждая культура следует собственной логике. Понимаешь мою мысль?
Дон не решился ответить. Офицер продолжал:
– Ну, неважно. Дело в том, что твое требование насчет адвоката устарело по крайней мере на два столетия. Слова отстают от действительности. Будет тебе адвокат – или леденец, в зависимости от того, что ты предпочитаешь, – но после допроса. На твоем месте я взял бы леденец. От него больше удовольствия.
– Я не буду разговаривать без адвоката, – твердо ответил Дон.
– Вот как? Жаль. Планируя наш разговор, я отвел двадцать минут на всякую ерунду. Ты истратил из них уже четыре… нет, пять. Когда истекут одиннадцать минут и ты обнаружишь, что выплевываешь свои зубы, вспомни, что я не желал тебе ничего плохого. Что касается того, как можно заставить человека заговорить, то существует много способов. И каждый имеет своих твердых приверженцев. Есть, например, химические средства: скополамин, пентонал натрия и еще дюжина новых и сравнительно безвредных веществ. Даже алкоголь применялся иногда, и с большим успехом. Мне не нравятся химические средства, потому что они оказывают воздействие на интеллект и засоряют разговор фактами, которыми я не интересуюсь. Ты был бы очень удивлен, если бы узнал, сколько всякой чепухи скапливается в человеческом мозгу.
Существует еще гипноз и его разновидности. Есть еще искусственное стимулирование непереносимой потребности, например, под воздействием морфия. Кроме того, существует еще и старомодное воздействие – боль. Я знаю одного художника – полагаю, что он сейчас находится в этом здании, – который очень успешно умеет допрашивать даже в том случае, когда человек совершенно не желает говорить. Причем это занимает у него минимальное время, и пользуется он только своими руками. Кроме того, примерно в этой же категории существует еще одна старинная разновидность, когда применяется сила или боль, но не к допрашиваемому, а к другому лицу, когда первое лицо не может допустить, чтобы второму причинили боль. Обычно это его жена, сын или дочь. Между прочим, этот метод трудно применить к тебе, поскольку твои близкие родственники находятся на другой планете. – Офицер взглянул на часы и добавил:
– Остается тридцать секунд, Дон. Может, начнем?
– Да?… Но это вы использовали все время. Я не произнес ни слова.
– У меня нет времени быть справедливым. Сожалею. Однако, – продолжал он, – мои возражения относительно последнего метода не подходят для твоего случая. В тот короткий промежуток времени, пока ты пребывал в прострации в квартире доктора Джефферсона, мы сумели установить, что есть-таки существо, отвечающее необходимым требованиям. Ты будешь отвечать на наши вопросы и не позволишь, чтобы этому существу причинили боль.
– Да ну?
– Это пони по кличке Лэйзи.
Дон был потрясен.
– Если ты упорствуешь, – продолжал лейтенант, – мы можем сделать трехчасовой перерыв и доставить лошадь сюда. Это может быть интересным, поскольку, я думаю, этот метод никогда не применялся при посредстве лошади. Насколько я помню, у них очень чувствительные уши. С другой стороны, я должен сказать тебе, что если нам придется пойти на эти хлопоты, то, конечно, мы не будем отсылать лошадь обратно, а просто пошлем ее на бойню. Лошадь в Нью-Чикаго – сущий анахронизм. Как ты полагаешь?
Мысли Дона кружились, он никак не мог найти нужный ответ, не мог даже до конца понять, что ему сказали. Наконец он выпалил:
– Вы не посмеете!!
– Время истекло, Дон.
Дон глубоко вздохнул и рухнул на стул.
– Давайте, – тупо произнес он. – Задавайте ваши вопросы.
Лейтенант достал из стола катушку и зарядил магнитофон.
– Твое имя, пожалуйста.
– Дональд Джеймс Харви.
– Твое имя на Венере?
– «Туман Над Водами», – просвистел Дон.
– Где ты родился?
– На корабле под названием «Устремленный», на трассе Луна – Ганимед.
Вопросы сыпались один за другим. Казалось, лейтенант заранее знал ответы.
Раз или два он попросил Дона ответить более подробно, иногда поправлял его в некоторых незначительных мелочах. После того как он разобрал всю его биографию, он потребовал детального отчета обо всем, что произошло с тех пор, как Дон получил радиограмму от родителей.
Единственное, о чем не рассказал Дон, – это о пакете доктора Джефферсона.
Он с тревогой ожидал, что его сейчас спросят об этом. Но если офицер и знал что-либо о пакете, он не показывал виду.
– Доктор Джефферсон, кажется, считает, что оперативный работник службы безопасности следил за тобой… и за ним?
– Я не знаю. Не думаю, что он знал об этом.
– «Зловредная блоха, разве она когда-либо не преследует человека…» – процитировал лейтенант. – Расскажи мне подробно и точно обо всем, что вы делали, выйдя из ресторана «Задняя комната».
– Этот человек следил за мной? – спросил Дон. – Поверьте, я никогда раньше не видел этого дракона. Я просто убивал время и старался быть вежливым.
– Я уверен, что так оно и было, но вопросы задаю я. Отвечай.
– Ну, мы дважды меняли такси, а может, и трижды. Я не знаю, куда мы ехали, я не ориентируюсь в городе и совершенно запутался. Но в конце концов мы подъехали к квартире доктора Джефферсона.
Он не упомянул о том, что звонил в «Караван-сарай», и снова допрашивающий никак не дал ему понять, знает ли он об этом.
– Ну, кажется, этим события и заканчиваются, – подытожил лейтенант.
Он выключил аппарат и несколько минут сидел, напряженно глядя перед собой невидящим взором.
– Парень, я уверен, что ты потенциально нелоялен.
– Почему?
– В твоем прошлом нет ничего, что делало бы тебя лояльным. Но это еще не причина для волнений. Человек в моем положении должен быть практичным. Ты собираешься отправиться на Марс завтра утром?
