Издалека послышался звук полицейской сирены.
— Да, это тебе не игра в футбол, — устало сказал Джо, закуривая очередную, уже неизвестно какую по счету сигарету за эту ночь.
Джимми хмуро пожал плечами в ответ.
За окном полицейского участка уже рассвело. Ночь была позади. Позади была истерика Джимми над телом Кори, позади дача показаний, ответы на заковыристые вопросы полицейских. Остались только тоска и ощущение гари внутри — словно от сильного перекура. Осталось где-то в морге мертвое тело Кори. И ничего больше в жизни не осталось.
Джимми бы заплакал, если мог, — может, стало бы чуть легче, отпустила мучительная боль. Господи, если бы он сообразил сразу, что к чему, то мог бы, наверное, успеть протаранить автомобиль с убийцами — и тогда Кори, может быть, уцелела бы. О том, что в таком случае ему самому не удалось бы остаться в живых, Джимми не думал.
Джо искоса поглядывал на поникшего Джимми. Ему было жаль этого высокого крепкого парня, но он не мог найти подходящих слов утешения. Да и надо ли утешать человека в такой ситуации? Ничего ведь уже не изменишь: то, что случилось, — это необратимо. Ничего уже не спасешь, все кончено. И выкарабкиваться в таких случаях каждый должен сам и только сам. Сочувствие всегда немного лицемерно: говорящий слова утешения думает прежде всего о себе самом, несколько рисуясь в собственных глазах: вот, мол, какой я добрый, какой отзывчивый. Так думал Джо Ханбек — и, возможно, он был прав.
— А ты хорошо сложен, — заметил Джо.
Джимми подозрительно на него покосился:
— А ты что — педик, что ли?
— Я просто хочу разбить лед между нами, — спокойно сказал Джо.
— А я люблю лед. Оставь меня в покое, пожалуйста. Не фига со мной заигрывать.
— С тобой очень весело, — кротко сказал Джо.
— Да, я частенько это слышу от всяких зануд, — отмахнулся Джимми.
Джо скривился и полез за новой сигаретой. В течение этой ночи они почти не разговаривали — их допрашивали по очереди. И вот — попытались побеседовать…
— Так что мы теперь будем делать, а? — внезапно спросил Джимми.
— Я еду домой, — равнодушно ответил Джо. — Мое дело закончено.
— Да иди ты в задницу! Ведь Кори убили! Ты понимаешь это — ее убили!
— Слушай, перестань, а? — поморщился Джо. — Ты хочешь, чтобы и тебя тоже пристрелили? По пуле соскучился?
— А что же мне — рассчитывать, что эти козлы-полицейские на что-то способны?
Джо вздохнул и посмотрел на Джимми как на несмышленыша:
— Ради Бога, делай, что хочешь. Но только без меня, уволь.
— Сука ты.
— Очень даже может быть. Но это положения дел не меняет.
Проходивший мимо полицейский внезапно остановился и пристально уставился на Джимми.
— Ну, что еще? — раздраженно спросил Джимми. — Понравился, что ли?
— Что-то мне морда твоя знакома, приятель, — задумчиво сказал полицейский.
— Может быть. Меня часто узнают.
— Ты еще гашиш продавал, я помню, да?
Джимми недовольно фыркнул:
— Нет, я в футбол играл. Я — Джимми Дикс. «Лос-Анджелесские жеребцы».
— Ага, в футбол! — обрадовался коп. — Точно! Ты еще игру сдал.
— О, черт! — закатил глаза Джимми.
— Слушай, тут много твоих поклонников, — улыбнулся Джо. — Хочешь, дам тебе свои темные очки?
— Пошел ты!
Джимми встал и направился к выходу. Джо поднялся вслед за ним, разминая усталое тело.
— Послушай, а где жила Кори? — спросил он у Джимми.
— На Мэллор-стрит. А тебе-то к чему это знать?
— Поехали туда вместе, о'кей?
— Да иди ты к чертовой матери! — обозлился Джимми. — На хрен ты мне сдался?
— Ты же дилетант, парень. Ну что ты сможешь в одиночку сделать?
— Сам же говоришь — твое дело закончено, — сварливо сказал Джимми.
— Мало ли что я сказал. Может, мне тебя жалко стало. Может, я хочу тебе помочь.
— Нужен ты мне — как рыбе зонтик, — упрямился Джимми. — Проваливай куда глаза глядят.
— Ты ведь даже не знаешь, что делать, разве не так?
— Поеду к ней, осмотрю квартиру.
— А как ты в дом попадешь? Мне-то ключ не нужен, я и без ключа войду.
— А я знаю, где у нее запасной ключ лежит, — сказал Джимми.
— Тогда, наверное, знаешь, какая у нее система сигнализации? — продолжал подначивать Джо.
— Да, там очень серьезная современная система. Я ее сам устанавливал.
— И знаешь, как ее обойти, что именно нужно замкнуть, чтоб не зазвенело?
— Да, у меня большой опыт, — сердито сказал Джимми.
— Что-то ты не похож на опытного домушника, — улыбнулся Джо.
— Но голова-то у меня маленько соображает. Или ты думаешь, что я только в футбол играть умею?
Они вышли из участка. Джо подошел к своему «плимуту» и сел за руль.
— Садись, — предложил он.
— Да-да, я парень с головой, — продолжал ворчать Джимми.
— Наверное, много читаешь, да? — поддел его Джо.
— Не особенно. У меня кончилась подписка на любимый спортивный журнал, — съязвил в ответ Джимми. — Так что только уличную рекламу читаю, вот и все.
— Ладно, не петушись. Садись, поедем…
Джимми устроился на сиденьи, и они тронулись.
— Так говоришь, она на Мэллор-стрит живет? То есть — жила… — поправился Джо.
— Ну да…
— Ей наверняка не по карману была такая квартира, — сказал Джо. — Там же очень дорогой район.
— Ну еще бы — конечно, дорогой, — согласился Джимми. — Я сам плачу за эту квартиру.
— Ах, вот как…
— Да вот так уж.
— И ты один так о ней заботился? Что ж, девушка особенная, необычная… Ты давал ей деньги на одежду, на машину, да?
— Нет, это уже не я — другие. У нее было много знакомых богачей.
— А, понятно, — сказал Джо несколько иронически.
— Что тебе понятно?
— Все понятно.
— Ты, наверное, не веришь в любовь, если такую рожу скорчил, — недовольно сказал Джимми.
Физиономия Джо продолжала оставаться довольно-таки скептической:
— Нет, я верю в любовь. И в рак я тоже верю.
Джимми немножко подумал:
— Это в том смысле, что и то, и другое — болезнь?
— Да, что-то в этом роде, — кивнул Джо.
— Пусть так. Но я не хочу выздоравливать.
«Бедный парень», — подумал Джо грустно. Кажется, когда-то и он сам был таким идеалистом — лет в
