— Почему? — не поняла Дерен.
— Потому… потому что ты мне вообще нравишься.
Томми окончательно смутился и опустил голову.
Дерен вдруг почувствовала, что тоже краснеет. Она никогда не думала о Томми Шелтоне как о своем мальчике. А он симпатичный: темные волосы, голубые большие глаза…
— Знаешь что? Давай уйдем отсюда и где-нибудь посидим, — предложила Дерен.
— Давай! — обрадовался Томми.
Когда они спускались по лестнице, одежда Томми вдруг превратилась в рыцарские латы, он споткнулся и упал в лестничный проем, слетевший с Томми шлем со звоном покатился по лестнице…
— Томми! — закричала Дерен и проснулась.
Вот всегда так — ни разу ей не удавалось досмотреть этот сон до конца. Тогда они с Томми пошли в зеленый парк, который находился неподалеку от школы, выбрали самую симпатичную скамейку — потом она стала их скамейкой — и долго разговаривали. Томми купил две порции мороженого, и Дерен рассказала ему о мороженом, которое покупал ей папа, а потом и о папе, и о маме, и Томми рассказал о своих родителях. А когда стемнело, он проводил ее до дома, и они договорились после уроков опять пойти в парк — столько еще всего осталось недосказано! Да, даже сейчас Дерен рассказала Томми еще не все, хотя уже точно можно говорить, что они — вместе. Томми хороший, он симпатичный и умный, и многие девчонки ей завидуют. И с ним гораздо интереснее, чем с плаксами-подружками, которые боятся учителей, или с теми же мальчишками: они только и норовят дернуть за волосы или ущипнуть за попку, даже старшеклассники. Томми никогда этого не делал, потому что он лучше всех мальчишек. Он вообще лучше всех.
За окном слабо брезжил рассвет, и первая птица что-то вяло чирикала в ветках дерева. Дерен снова закрыла глаза — вставать было еще рано.
Ей приснилась длинная желтая дорога и маленький красный автомобиль. За рулем сидела она, Дерен, и одновременно это была мама. Мама-Дерен ехала быстро-быстро, так, что ветер свистел в ушах, и пела красивую песню. А следом за красным автомобилем ехал зеленый, и в нем сидел Томми, и Томми был папой, и он тоже пел эту песню. Потом обе машины выехали на большой желтый пляж, на котором никого не было, кроме них двоих. И огромное синее море шумело, волны с глухим стуком ударялись о берег, и вдруг одна волна раздулась и лопнула с ужасным звуком.
— Черт подери! Лопнула! А у меня, как назло, нет нового колеса! — сказал Томми хриплым басом.
— Не волнуйся, Дик, оно у нас есть. Я положил запасное, так что ты уж меня цени, — ответила мама дребезжащим тенорком.
Дерен снова проснулась и затрясла головой — приснится же такая белиберда! Но голоса не умолкали:
— Тебя не за что ценить, потому что ты козел и придурок. Но за колесо спасибо. Что бы мы сейчас делали без колеса, пришлось бы машину куда-нибудь все утро отволакивать, чтоб не засветиться, — прогудел бас.
— Ну да, — поддакнул тенорок. — И дело бы накрылось. Нам надо скорее менять колесо, уже светло.
— Не ори так, — шикнул бас, — тебя и глухая тетеря расслышит. «Дело, дело!» Помолчал бы лучше.
— Так все же спят, — ответил тенорок и чем-то зазвенел и застучал.
Дерен поморщилась: кому приспичило менять колесо у самой калитки их дома. Этот дребезжащий действительно орет так, что и мертвого разбудит, да и второй ему не уступает. Что им тут понадобилось?
Она снова закрыла глаза, и внезапно смутная тревога охватила ее. Папа вчера был какой-то озабоченный, лицо у него было не такое, как всегда. Может быть, эти козлы приехали к нему?
— Да нет, они, наверное, даже не у нашей калитки, просто по утрам звук доносится лучше, — вслух сказала Дерен, но чувство тревоги не проходило.
Дерен встала и подошла к окну. Открыв его, она высунулась почти по пояс и посмотрела на калитку. Машины не было видно. Надо было, конечно, подождать: вдруг они опять появятся, но утренний воздух был очень холодным, и Дерен, поежившись, поспешила забраться обратно в постель.
Ни голосов, ни шума мотора не было слышно, и она заснула.
…Отец стоял рядом с большим зеленым куском и улыбался, держа руку за спиной.
— Что это, папа? — спросила Дерен.
— Не скажу, дочка, пока ты сама не догадаешься.
— Это мышка, или птичка, или рыбка, — скороговоркой произнесла Дерен.
— Неправда, — засмеялся отец. — Это не птичка и не рыбка, это не мышка.
— А что же это? — Дерен подошла поближе.
— Это я, — отец опустил руку, она была пуста.
— Ты даришь мне себя? — спросила Дерен.
— Да, и прошу тебя поберечь меня. У тебя ведь никогда не отнимали игрушек, ты никому их не давала отнять. Я хочу, чтобы меня не отнимали у тебя.
— А тебя хотят отнять, папа? — испугалась она.
— Хотят. Это два больших чудовища, они съедят меня, если ты не сможешь меня спасти.
— Но у тебя же есть пистолет, ты можешь застрелить чудовищ! — Дерен схватила папу за руку, но он отстранился.
— Нет, не трогай меня, пока не согласишься беречь. Я не могу застрелить этих чудовищ, потому что их на самом деле больше двух, это только кажется, что их два. Они погубят меня, Дерен, если ты не прогонишь их.
— Я прогоню их, папа, — пообещала Дерен.
— Вот и хорошо, — отец снова улыбнулся.
Вдруг зеленый куст раскололся надвое, почернел и превратился в двух отвратительных созданий. У одного вместо головы и лап был копошащийся клубок змей, а у другого был только один ярко-красный глаз, безумно вращавшийся. Они подкатились к папе и схватили его за обе руки. Он вырвался и побежал. Дерен хотела побежать за ним, но ее ноги как будто приросли к земле, и она не могла сдвинуться с места.
Чудовища догнали папу, снова схватили его за руки, и тот, что был со змеями, принялся отрывать от себя их и связывать ими папу.
— Папа, папа! — кричала Дерен.
Чудовища подняли папу и понесли его в лес. Из леса донесся крик:
— Я стреляю в них, Дерен! Я не убью их, спаси меня!
…Когда Дерен проснулась, она была вся в холодном поту. В ушах еще шумело от звука выстрела.
Когда она немного пришла в себя, ей показалось, что выстрел был настоящий.
Она выглянула в окно. У калитки не было машины, и вообще никого не было, но она была распахнута. Может быть, мама пришла? Но мама всегда запирает калитку, когда входит в дом.
Дерен подошла к двери спальни и тихонько приоткрыла ее. Да, так и есть — мама вернулась.
Сара спала, уткнувшись лицом в подушку.
— Мама. Мама, проснись, — потеребила ее за плечо дочь.
— Что случилось? — сонным голосом спросила Сара.
— Ты слышала выстрел?
— Какой еще выстрел? — недовольно спросила Сара, потягиваясь и зевая.
— Я спала, а потом услышала выстрел, — уверяла Дерен.
— Тебе приснилось. Смотришь всякую ерунду по телевизору с погонями и стрельбой, а потом будишь всех в такую рань, — Сара перевернулась на другой бок.
— А где папа? — не уходила дочь.
— Ну ты что, сама не знаешь, где наш папа? — измученным голосом сказала Сара. — Папа ушел, папа работает, ты знаешь, какая у него профессия. Иди ложись и дай мне поспать, я вчера очень поздно легла.
Дерен вернулась в свою комнату и забралась под одеяло. Но заснуть не могла. Ночные голоса и звук выстрела не давали ей покоя.
