— Ложись! — крикнул кто-то.
Солдаты дружно попадали на землю, и только сержант Коллинз остался стоять во весь рост, презрительно усмехаясь и покачивая головой.
Мина разорвалась поблизости, над лежащим взводом провизжала пара осколков.
«Вот же дебил этот Коллинз», — хмуро подумал Ник, выплевывая залезшие в рот травяные стебли. Не может не выпендриваться. Кому нужна такая показная бравада? Что он хочет доказать?
Нику невольно вспомнился читанный в отрочестве роман русского писателя Толстого — про войну как раз. Там один паренек тоже не захотел из гордости перед миной падать — ну и получил осколок в брюхо. Так и помер — успел только напоследок в госпитале девчонку свою повидать, бедняга. И мораль тут простая — не надо выпендриваться. Хороший он писатель, этот Толстой.
— Ну, вставайте, вставайте, братцы-кролики! — беззлобно засмеялся сержант. — Перетрухали, будто девочки из воскресной школы. Никто не описался?
Отругиваясь сквозь зубы, взвод поднялся на ноги. Парни чувствовали себя Явно смущенными — хотя они прекрасно знали, что если сейчас над головами вновь завоет падающая мина, то поступят точно так же.
— Действуем согласно боевому расписанию, — распорядился сержант Коллинз. — Паркер и Дэвероу, свою задачу помните?
— Да, сэр, — отозвался Фрэнк.
Ник только кивнул. Задача как задача, дело не новое, все отработано не раз. Сейчас весь их взвод, базирующийся к югу от складов, двинется на поддержку ведущих бой караульных пикетов, а они с Фрэнком зайдут на противника с фланга. Откроют оттуда интенсивный огонь — пусть вьетконговцы думают, будто их окружают. По той же схеме будет действовать северный взвод — у них там тоже есть пара парней, берущих на себя отвлекающий маневр. Не бог весть какая военная хитрость, — но они в конце концов не «зеленые береты», чтобы совсем уж на уши становиться. Ник с Фрэнком в шутку именовали себя «камикадзе», но на самом деле этот отработанный маневр был не сложнее игры в индейцев и ковбоев: выпустил весь боезапас — и сваливай обратно на базу. И гораздо интереснее, чем позиционный бой, — все-таки какая-то самостоятельность. Да и риск, как ни говори, тоже есть.
— Взвод, бегом!
Десятки солдатских ботинок замолотили по траве. Через пару десятков ярдов Ник и Фрэнк отделились от основной группы и углубились в джунгли.
Здесь, в чащобе, перестрелка была не так слышна, и Ник даже как бы и забыл, куда они направляются. Все его ощущения были сейчас сосредоточены на джунглях: вот хрустнул сухой сучок под подошвой, вот колючки кустарника впились в руку, вот мазнули по лицу разлапистые листья… Лес словно проверял на ощупь незваного гостя: кто ты такой, куда направляешься? И эти прикосновения растений — должно быть, вот так же и слепые ощупывают чужие лица, стараясь составить представление о наружности человека. Да, именно такое сравнение мелькнуло тогда в голове у Ника — он отчетливо это помнил…
Сзади чертыхнулся Фрэнк.
— Ты что? — спросил Ник. — Ногу подвернул?
— Нет, — буркнул Фрэнк. — Не пойму вот только, куда нас несет…
— То есть как — куда? Будто не знаешь… Сейчас постреляем немножко…
— Постреляем… — недовольно проворчал Фрэнк. — Нам с тобой уже надо чемоданы укладывать, а не валандаться по всяким дебрям, где из-за каждого куста ствол торчит и целит тебе прямо в лоб.
— Так уж и из-за каждого? — меланхолично заметил Ник. — Что-то ты прежде так не дергался, дружище.
— Прежде, прежде… Прежде впереди была только сплошная чертова мешанина — ну, или лотерея такая, чет-нечет, пан или пропал…
Язык Фрэнка слегка заплетался.
— Господи, чего ты несешь! По-моему, ты явно хватанул лишнего, — недовольно сказал Ник.
— Да? Ну, может быть, может быть… Ты прости, я, наверно, не могу точно сформулировать…
— Вот-вот…
— Но меня проклятые джунгли с мыслей сбивают. Так и кажется, что сейчас оплетут лианами, вцепятся колючками, уволокут в темноту, — нервно бормотал Фрэнк.
Ник прекрасно понимал, что имеет в виду приятель, ведь подобное чувство он и сам испытывал всякий раз в ночных дебрях. Но об этом у них не принято было говорить между собой… И ясно, что у Фрэнка вырвались такие слова именно потому, что скоро домой и так не хочется погибнуть именно сейчас. Но расслабляться было нельзя — именно потому, что дом так близок, один шаг остался до него, один шаг — и нужно сделать этот шаг во что бы то ни стало. Поэтому Ник счел необходимым оборвать излияния друга.
— Заткнись, — сказал Ник грубовато — намеренно грубовато, потому что ему вдруг стало безумно жаль и Фрэнка, и себя.
Фрэнк вдруг засмеялся.
— Ты что? — удивился Ник.
— Да так… Вспомнил, как Коллинз обрадовался. Вот ведь придурок, а?
— Да уж… — вздохнул Ник.
Они отмахали уже больше полумили, и пора было идти на сближение с противником. И начинать свою игру…
— Давай туда, — махнул рукой Ник в ту сторону, откуда доносилась пальба.
— Понял, — отозвался Фрэнк.
Винтовка все время цеплялась за невидимые в темноте ветки — как будто деревья пытались вырвать ее из рук. Конечно: джунгли ведь за хозяев… И на кой черт сдалась эта война, кому она нужна, кому нужны эти жертвы на чужой далекой земле?
Ник с Фрэнком передвигались быстрой рысью. Ускорить темп они не могли — то и дело спотыкались о коряги, оступались в ямы, натыкались на стволы и кусты. Только дьявол мог изобрести такую чащобу — желтый дьявол с раскосыми узкими глазами. Несмотря на невысокую скорость их бега, Ник почувствовал, что задыхается. Кислый комок подкатил к горлу, в висках стучало — будто эхо очередей русских автоматов, в грудь словно бы вколотили тупой тяжелый клин, ноги в коленях утратили упругость. Хотелось упасть ничком в темную ночную траву, расслабленно вытянуться, отбросить тяжелеющую с каждым шагом винтовку, закрыть глаза и окунуться в безмятежную дрему. Но нужно было бежать вперед и только вперед.
Словно бы почувствовав состояние Ника, Фрэнк подбодрил его:
— Ничего, старина, держись!
— Все о'кей, дружище, — прохрипел Ник.
Вверху, между макушками деревьев, наметился просеет. Может быть, поляна?
— Смотри, Фрэнк…
— Ага, — кивнул тот.
Они перешли на шаг, взяв оружие на изготовку. Звуки перестрелки стали как будто бы ближе. Вдруг Фрэнк опять засмеялся.
— Господи, да что с тобой? — удивился Ник, оборачиваясь на товарища.
— Анекдот вспомнил, понимаешь? — давясь от заглушаемого хохота, ответил Фрэнк.
— Какой еще анекдот, черт подери?
— Про то, как один негр попал в книгу рекордов Гиннеса, — сквозь хрюканье выжал из себя Фрэнк.
— Ну и?
— А ты не знаешь?
— Понятия не имею.
— Во-первых, у него была работа, а во-вторых, он мог назвать своего отца.
Ник невольно прыснул.
— Смешно, правда? — спросил Фрэнк.
— Есть немножко… Стоп, осторожней!
Тяжело дыша, они остановились.
