10 сентября пара истребителей из 1-й Боевой авиагруппы и 7-го истребительного авиаотряда атаковала в районе Гусятина четверку немецких аэропланов. Этот бой знаменателен тем, что в нем плечом к плечу сражались подполковник А.А. Козаков – один из будущих лидеров белой авиации и старший унтер-офицер А.Д. Ширинкин, в будущем лучший летчик-истребитель Красного Воздушного Флота. Ширинкин подбил германский самолет, но и сам попал под огонь воздушного стрелка с другой вражеской машины. Козаков прикрыл вынужденную посадку товарища, а затем в одиночку продолжил бой, вынудив противника уйти на свою территорию.
А 18 ноября тот же Ширинкин с близкой дистанции расстрелял двухместный разведчик «Альбатрос» юго-восточнее Гусятина. Пилот и летнаб были убиты в воздухе, неуправляемый аппарат рухнул на землю возле деревни Яромирка. На следующий день в районе Броды немецкий аэроплан сбили летчики 2-го истребительного отряда 11-й армии штабс-капитан Б.В. Сергиевский, прапорщик Ф.А. Ингаунис и прапорщик М.А. Снегирев, в будущем оказавшиеся «по разные стороны баррикад».
Возможно, это были последние победы российской авиации в Первой мировой войне. Но поскольку хаос и развал фронта продолжали нарастать, к летчикам стало приходить понимание, что их боевая работа уже никому не нужна. Снабжение отрядов нарушилось, связь между частями и центром была потеряна. Многие почувствовали себя брошенными на произвол судьбы. В таких условиях еще продолжавшим на что-то надеяться авиаторам оставалось только одно – ждать. Ждать неизвестно чего, защищая самих себя и свои самолеты от бесчисленных шаек грабителей и дезертиров.
Наиболее запутанная обстановка сложилась на Юго-Западном и Румынском фронтах, где базировалось до 2/3 от всей фронтовой авиации. Помимо большевиков, меньшевиков, эсеров и прочих партий, на эти немалые силы претендовали австрийские, немецкие и румынские войска, а также набиравшие силу украинские националисты. Были не прочь поживиться российским авиационным добром и вооруженные отряды польских «легионеров», не говоря уж о простых бандитах.
Первую попытку захвата власти в Малороссии коммунисты предприняли еще 29 октября. В Киеве вспыхнуло восстание, поддержанное рабочими нескольких заводов и солдатами 3-го авиапарка. Сигналом к восстанию послужил облет города самолетом «Вуазен» с красным флагом. Но в ходе завязавшихся уличных боев руководство повстанцев усомнилось в надежности авиаторов и решило на всякий случай разоружить авиапарк. С его территории успели вывезти более 40 пулеметов, около 800 авиабомб и другое оружие. А вскоре Центральная Рада – украинский национальный орган власти – сумела подавить восстание.
20 ноября Рада провозгласила создание независимой Украинской Народной Республики (УНР). Еще до этого началось формирование национальной армии. А уже 4 декабря из Киева ушла телеграмма войскам Юго-Западного и Румынского фронтов с приказом о слиянии их в единый Украинский фронт, подчиненный непосредственно правительству УНР. Кроме того, местным властям надлежало прекратить всякое снабжение воинских частей, не признавших главенства Центральной Рады, и организовать на шоссейных и железных дорогах кордоны для разоружения следующих в Россию частей и подразделений.
Тем не менее, несмотря на все трудности, большинство авиачастей, застрявших в Малороссии, никак не желало «украинизироваться». Солдаты из местных, приписанные к этим частям, почти поголовно сбежали «до хаты». Остальные же, главным образом выходцы из центральных губерний России, продолжали чего-то выжидать. То ли возврата старых порядков, то ли прихода большевиков.
И большевики не заставили себя ждать. 18 января 1918-го русско-украинские красногвардейцы повели решительное наступление на запад со стороны Харькова, легко опрокинув уступавшие им по численности и наспех собранные войска УНР. 26 января (8 февраля по новому стилю) они взяли Киев. Центральная Рада бежала в Волынскую губернию под защиту немецких войск.
Действия красных в Донбассе поддерживал 3-й Социалистический отряд истребителей под руководством С.Э. Столярского, сформированный в конце 1917-го на базе Красносельской школы воздушного боя. Из-за отсутствия воздушного противника (так как авиация УНР существовала в основном на бумаге), советские истребители выполняли только разведывательные полеты в интересах наземных войск.
Ситуация коренным образом изменилась 19 февраля, когда немецкая армия, воспользовавшись срывом мирных переговоров в Брест-Литовске, двинулась на восток. К тому времени в результате «плодотворной» работы коммунистических агитаторов, с одной стороны, и украинских «самостийщиков» – с другой, от русско-германского фронта остались только занесенные снегом пустые окопы. Более того, совместно с немецкими войсками наступали заключившие с ними союзный договор «козакi» Центральной Рады. И австро-германские дивизии беспрепятственно хлынули на территорию Украины.
Наркомвоенмор разослал по всем частям, оказавшимся под угрозой захвата, приказ срочно эвакуироваться вглубь России. Совнарком специальным указом причислил самолеты, моторы и другую авиатехнику к категории «А», то есть к важнейшим ценностям, подлежащим эвакуации в первую очередь. «Над спасением и охраной имущества обязаны работать все, от командиров до караульных, не считаясь со специальностью» – отчаянно взывала Всероссийская коллегия Увофлота.
Но было уже поздно. Как правило, первыми разбегались именно караульные и обозные команды. При этом солдаты-обозники обычно прихватывали столь полезных в крестьянском хозяйстве лошадей и подводы. Автомобилей было ничтожно мало, да и горючее для них давно кончилось. В результате летчикам приходилось выбираться на чем попало, а то и просто пешком, уничтожая или бросая аэропланы и другое имущество, которое нельзя унести на себе. Так погибла знаменитая 1-я боевая авиагруппа Юго-Западного фронта, на счету которой числилось более тридцати сбитых самолетов противника, 4-й, 7-й 11-й и 13-й авиадивизионы, 2-й гвардейский и многие другие отряды...
Если же отступавшим все-таки удавалось добраться до железной дороги, то здесь они сталкивались с чудовищной неразберихой, а то и с откровенным саботажем местного начальства, симпатизировавшего Раде. Известны случаи, когда эшелоны с авиатехникой намеренно задерживались до подхода немцев или направлялись в уже занятые врагом населенные пункты.
Узнав о начале немецкого наступления на Украину, А.В. Сергеев для прояснения обстановки прямо из Могилева отправился в Киев. Там он застал на посту республиканского авиационного комиссара некоего Моргулиса, поставленного местным Военно-революционным Комитетом. Комиссар, как оказалось, в авиации не разбирался совершенно. Сергеев потребовал, чтобы Моргулиса заменили более компетентным работником, предложив кандидатуру летчика Н.В. Васильева, который энергично занялся сбором и организацией вывоза авиационного имущества.
Тем временем Сергеев с товарищем В.А. Евстигнеевым отправился в Одессу, где скопилось много авиачастей с бывшего Румынского фронта. Они прибыли туда 6 марта, когда австрийские войска были уже в 40 километрах от города. В Одессе делегатов постигла череда неудач. Переговоры об эвакуации в Крым с морскими летчиками завершились безрезультатно. Моряки, среди которых преобладали этнические украинцы, а потому были сильны сепаратистские настроения, не захотели подчиняться приказам Увофлота. По словам Сергеева, «привлечь их к контакту не удалось».
Попытка организовать эвакуацию крупного авиазавода «Анатра» вылилась в неприятный разговор с рабочими-анархистами, которые наотрез отказались куда-либо уезжать и вывозить оборудование. Угрожая оружием, посоветовали петроградским эмиссарам убираться подобру-поздорову.
Очередной «прокол» (как в прямом, так и в переносном смысле) случился на городском аэродроме. Утром 7 марта обнаружилось, что у всех подготовленных к отлету аэропланов кто-то за ночь проткнул шины колес и вывел из строя двигатели. Только с помощью револьверов удалось заставить авиатехников привести в порядок и заправить бензином два двухместных «Бикодрона», на которых недавно прилетели с Румынского фронта в Одессу пилоты 16-го корпусного отряда Локтев и Упоров. С этими летчиками Сергеев и Евстигнеев спешно вылетели в Херсон. Следующая заправка намечалась в Александровске (ныне Запорожье), но до него долетел только один самолет, да и тот сломался при посадке. Второй «Бикодрон» сел на вынужденную в сотне километров от города. Разбив свои машины и потеряв друг друга, оба уполномоченных добирались до Петрограда «на перекладных».
Васильеву же поначалу, как будто, сопутствовала удача. В частности, ему удалось под охраной красной гвардии вывезти из Киева имущество 3-го и 5-го авиапарков. Однако до России доехала лишь малая часть из спасенного. Остальное затерялось в хаосе украинских железных дорог.
В Белоруссии дела сложились более успешно. Там за спасение авиатехники отвечал инспектор авиации и воздухоплавания Западного фронта В.Ю. Юнгмейстер. Он сумел эвакуировать из Минска почти все самолеты и центральный авиапарк Западного фронта вместе со станками и оборудованием.
