за раненую ногу.
Леа остановилась возле Каррьера с побледневшим от ужаса лицом, молча глядя на клинок, торчащий у него из горла. Он глядел на качающуюся рукоять оружия и глаза его были гротескно расширены. Щеки его дрожали, и он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но вместо этого изо рта волной полилась кровь, по подбородку и дальше на грудь.
Леа застыла. При виде этого все в ней остановилось: дыхание, сердцебиение, мысли. Она даже не заметила, как профессор с сочным чавканьем вырвал клинок из горла. И только когда капли кровавого фонтана хлынули под давлением из раны, жизнь вернулась к ней: она закричала словно сумасшедшая.
Тем временем профессор Каррьер направил оружие на Адальберта, который, качаясь, вновь поднялся на ноги. Тот, ругаясь, увернулся, черты его лица исказились от боли, он вынул еще один нож. И хотя руки дрожали от напряжения, он приготовился к броску. Но в последний момент его руку толкнул пятящийся Адам, которому Трусс только что нанесла мощный удар. Нож описал дугу и со звоном упал.
Адам ударился спиной о стену и съехал на пол. Волосы, спутавшись, упали на лицо, щека, несмотря на быстро увеличивавшуюся в размерах шишку, ввалилась, ноздря была разорвана и кровоточила. Однако, когда он поднял голову и посмотрел на свою противницу, находившуюся в другом конце комнаты, глаза его излучали несломленный боевой азарт. Казалось, он не осознавал боли, равно как и опасности, в которой находились они все.
При виде его Леа отступила на несколько шагов, пока не уперлась в спинку кресла и не была вынуждена остановиться. Этот мужчина с диким и сосредоточенным выражением лица был ей совершенно чужим. В его чертах проступила грубость, радость от ощущения своей силы, пробудившая в ней неведомый доселе страх. Что за чушь! В комнате, полной чудовищ, больше всего она боялась мужчины, которого еще несколько минут назад считала любовью всей своей жизни.
С быстротой, которой никто от него не ожидал, Адам поднялся и устремился к Леа. Она в ужасе вытянула вперед руки, но он безо всяких усилий сломил ее защиту и уволок ее за собой в сторону.
Через какие-то доли секунды Трусс, словно тень, пронеслась мимо них и почти бесшумно, с тихим смешком, приземлилась на пол.
— Отпусти меня! — закричала Леа, панически пытаясь вырваться из объятий Адама, но тот только сердито зарычал на нее. Недолго думая он повернул ее вокруг своей оси и прижал спиной к своей груди. Легкость, с которой он это проделал, была просто пугающей.
Леа уже приготовилась защищаться, когда почувствовала сильный удар, пронзивший все ее тело подобно землетрясению. И только мгновение спустя она поняла, что это ударили не ее, а Адама. Она почувствовала только отголосок. Через миг напряжение ушло из тела Адама, он потерял равновесие и вместе с нею рухнул на диван.
При падении Леа больно ударилась ногой о деревянный подлокотник. Боль пронизала все ее тело и мгновенно отогнала прочь неконтролируемый страх. Когда она, в конце концов, не слишком удачно приземлилась на подушки, это было уже за гранью восприятия. Даже вес Адама, рухнувшего прямо на нее, на несколько мгновений показался ей ничем по сравнению с невыносимой болью в ноге.
Тело Адама заметно вздрогнуло, затем еще раз. Потребовалось некоторое время, чтобы Леа поняла, что кто-то сильно колотит его по спине. Трусс продолжала атаковать. В следующий миг Адама сбросили с нее, и Леа принялась жадно хватать ртом воздух.
Девушка с трудом встала на ноги и обхватила себя руками, пытаясь защититься. Вопреки инстинкту она закрыла глаза и уткнулась лицом в колени. Боль и ужас загнали ее в угол, отняли всю жизненную энергию. Ей было наплевать на то, что мир в мгновение ока превратился в ад насилия.
Вокруг бушевал бой, слышалось искаженное от боли дыхание, проклятия, гортанное рычание. Она слышала шаги, грохот опрокидываемой мебели, треск рвущейся ткани. Нет, нет, нет! Леа в отчаянии замотала головой. Она не хотела ничего этого слышать. Под ее ногами разверзся ад, но она была здесь ни при чем.
Внезапно раздался нечеловечески высокий крик боли, возвещая о неописуемом ужасе. За ним последовал звук разбитого стекла, заставивший Леа обратить внимание на окна за своей спиной. Она увидела, как Адам бросил на нее опьяненный силой взгляд, взгляд охотника, настигшего свою жертву. Трусс нигде не было видно, Адам стоял посреди остатков гостиной перед вырванным из петель окном, на котором, словно изорванный в боях флаг, развевалась штора.
Весь этот ужас и опасность пробудили в Адаме нечто, и это нечто теперь послало Леа пугающе чувственную улыбку. К собственному ужасу, она почувствовала, как что-то в ней улыбнулось в ответ. Впервые с момента их встречи она не желала ничего иного, кроме как того, чтобы это, наконец, свершилось и демон принял ее в себя.
Адам подмигнул ей и, словно кошка, выпрыгнул в окно, идя по следу своей жертвы.
Неожиданно пронзительный крик окончательно вырвал Леа из забытья. Профессору Каррьеру в поединке с Адальбертом удалось нанести удар такой силы, что грузный мужчина рухнул на каминную решетку. Следующий удар отправил Адальберта в огонь. Его пальто занялось. Адальберт зарычал, выкатился из камина и выпустил оружие из рук, чтобы руками сбить пламя.
— Майберг! — вскричал он вне себя от ярости. — Иди сюда немедленно и помоги же мне, жалкий ты трус!
К огромному облегчению Леа, Майберг остался неподвижно стоять в дверном проеме; похоже было, он никак не мог решить, стоит ли рискнуть и отправиться на помощь своему господину.
Профессор воспользовался передышкой, облокотился на стену и отчаянно вдохнул в легкие воздух. В лице его не было ни кровинки, оно посерело, все тело дрожало от изнеможения. Внезапно он показался ей бесконечно одиноким…
Этого оказалось достаточно, чтобы разбудить Леа. По ее телу пронеслась волна адреналина, напряглись мышцы в руках и ногах. В следующий миг она оказалась рядом с профессором, в руке у нее был только что лежавший на полу клинок. Не раздумывая, она положила обессилевшую руку Каррьера себе на плечо и воинственно поглядела на худощавого типа по имени Майберг, который как раз покинул свое место в дверном проеме, чтобы броситься к своему раненому господину.
— Держись от меня подальше! — прошипела Леа. Майберг мельком взглянул на нее, глаза его блеснули, и ей показалось, что в них притаилась угроза.
Леа обвила рукой бедра профессора, чтобы заставить его опереться на нее. Но тело Каррьера недовольно оцепенело. Он даже попытался отнять руку, лежавшую у нее на плечах.
— Убирайся отсюда, дитя! — сказал он пугающе бесцветным голосом. Затем оттолкнулся от Леа и рухнул в кресло. Но сил, чтобы держаться прямо, у него не хватало. Он медленно соскользнул вниз и со стоном опустился на пол.
Огорошенная Леа увидела, что у профессора нет руки ниже локтя. Она заканчивалась окрасившимися темным цветом клочьями рубашки. Леа окинула взглядом пол, когда заметила, что Адальберт тем временем стоит один у камина и рассматривает свои обгоревшие руки, а Майберг крадется обратно к двери. Он прижимал к себе что-то: добычу, которую хотел спрятать в укромном месте.
Внутри Леа все вскипело от ярости, когда она увидела согнутую спину этого мерзкого приспешника. Майберг покинул тихую гавань только тогда, когда увидел, что это безопасно. А теперь он уносит что-то, что явно ему не принадлежит. Все коварное и подлое, что было в этом существе, вызвало в ней потребность остановить его. Она решительно бросилась за ним, крепко сжимая в руке короткий меч, готовая атаковать.
В темном коридоре Майберг возился с большим, похожим на бочонок металлическим цилиндром, из которого поднимались клубы тумана. Под мышкой у него было что-то, подозрительно похожее на отрубленную руку профессора Каррьера.
Леа остановилась как вкопанная.
Когда Майберг заметил ее, он молниеносно опустил отрезанную руку в сосуд, метнув в Леа шлейф капель. Леа интуитивно подняла руку с клинком, чтобы защититься от того, что там летело. К счастью, целился Майберг плохо, так что только несколько капель упали на волосы Леа, на щеку и на ухо.
В тех местах тут же начало печь, словно кожу осыпал град искр. В приступе паники она провела рукавом по тем местам, где пекло, но от этого площадь жжения только увеличилась. В нос ей ударил запах обожженной кожи, вызвав приступ дурноты.
