Многие в ответ воинственно вскинули вверх оружие. Но тут неожиданно в толпе раздался недовольный ропот.
— Мы готовы, но за пастушьим посохом не пойдём! — крикнул Колун, Главный Дровосек в селении Петухи. — Неужто не сыщется среди нас военачальник получше, чем Гаки? Да он не знает даже, с какого конца браться за меч!
Толпа при этих словах загудела, послышались смешки. Гаки растолкал обступивших его людей и шагнул к Колуну.
— А велика ль цена твоему мечу? Что ж, выходи, померимся силой! Ты — с мечом, я — с дубиной. Посмотрим ещё, чей верх будет! — со злостью бросил он обидчику.
Гаки не кричал, не надсаживал глотку, как Колун, но по тому, как побагровело его лицо, было видно, что обида нанесена смертельная и смоет её только кровь.
— Выходи, чего ждёшь? — повторил он приглашение к единоборству.
— Думаешь, напугал? — Колун выхватил меч и с боевым кличем дровосеков: «У-хе-хей!» — замахал им над головой.
Мгновение спустя дубина и меч скрестились, кому-нибудь одному — либо Колуну, либо Гаки — не миновать бы смерти или тяжкой раны, если бы громкий, властный окрик не прекратил поединок:
— Стойте, безумцы! Остановитесь! Вам приказывает Зверолов, Главный Охотник!
Был Зверолов не так уж силён с виду или грозен, но голос его звучал, как труба, и Гаки с Колуном невольно повиновались.
— Не о чем вам спорить, — продолжал Зверолов, когда снова воцарилась тишина. — Что дровосек, что пастух — одна вам цена. Война — не ваше ремесло. В ход пойдут стрелы, а вы сроду стрелы в руках не держали. Поведёт людей на битву с драконом охотник, и никто другой!
— Верно, — поддержали его остальные охотники. — Это вам не в жмурки играть, а с драконом биться!
— В дракона из лука стрелять собрались! — покатился со смеху Колун. — Да твои стрелы разве что блох на драконе пощёлкают! Он весь чешуёй покрыт, и каждая чешуйка — с корыто величиной! Каждая! Понимаешь ты это, несчастный? Её пробить только топору и под силу. Так что поведёт дружину дровосек, и никто другой!
— Верно! Верно! — поддержали его дровосеки.
— Нет, неверно! Не дровосеки пойдут на дракона, а пастухи! — стояли на своём пастухи.
— Охотники — ко мне! Подальше от этого сброда! — снова загремел голос Зверолова, и его лисья шапка поплыла над толпой туда, где стояли особняком охотники.
— Это мы-то сброд? Мы?! Как сейчас тюкну топором по башке, тогда узнаешь, кто сброд!
Один из дровосеков бросился за Звероловом, чтобы схватить его, но человек десять охотников преградили ему дорогу, и между охотниками и дровосеками началась потасовка. Пастухи тоже ввязались в драку, замахали своими пастушьими посохами, и вскоре лязг, скрежет и треск топоров, ножей, дубин смешались со злобными выкриками.
— Кишка тонка с охотниками тягаться!
— Чтоб дровосеки над охотниками верх взяли? Сроду такого не было!
— Чтоб пастухи дровосеками верховодили? Накось, выкуси!
— Да угомонитесь вы! Зря ведь друг дружке рёбра ломаете! — пытался их перекричать дед Панакуди.
Но никто не слышал его. Тогда Двухбородый набрал в грудь побольше воздуху и гаркнул что было силы:
— Жребий! — И повторил ещё раз: — Жребий! Киньте жребий, кому во главе идти! Лучше жребий, чем самим перебить друг друга!
Его слова возымели действие. Драка прекратилась, Панакуди зажал в руке три соломинки разной длины. Кто самую длинную вытянет, тот и поведёт людей на дракона.
Самая длинная соломинка досталась Гаки.
Он тут же стал готовиться к походу. Первым делом собрал всех пастухов и велел Панакуди сосчитать, сколько их. Оказалось — сто три человека, все усатые-бородатые, с дубинками и пастушьими посохами. Потом Гаки стал проверять оружие своих людей.
— Эта дубина годится — проходи! И твоя тоже хороша, тяжеленная, — похваливал он одних. — А у тебя дубина разве? Легче перышка! Закинь её подальше!.. Хотя нет, погоди. Вот тебе верёвка, привяжи камень, выйдет палица что надо! — советовал он другим. — Эта, буковая, живо сломается, кизиловую сыщи. А твоя — ишь ты! — с кремнём. Почище топора будет!
Проверив оружие, Гаки приказал построиться по двое и сказал:
— Пастухи! Знайте, когда наши дубины все разом опустятся дракону на спину, он мигом испустит дух! Смерть дракону!
— Смерть дракону! — подхватили пастухи и застучали по булыжнику дубинами. Грохот поднялся неописуемый.
— Вперёд! — Гаки взмахнул посохом и твёрдой поступью зашагал впереди своей рати к логову чудища.
— Эй вы, штаны запасные не забудьте! — под хохот своих товарищей, крикнул им вслед Колун.
Но пастухи уже затянули боевую песню и не слышали насмешек.
Солнце клонилось к закату. Тени становились всё длинней и таинственней. На селение спускался вечер. В воздухе застыли тревога и ожидание…
Глава третья
Гаки-пастух идёт войной на дракона
Несмотря на то что уже смеркалось, никто не хотел уходить. Только женщин отослали домой, а мужчины остались ждать вестей с поля брани. Боярин Калота тоже не удалился в свои покои, а по- прежнему стоял на башне в окружении свиты, ожидая, что будет дальше.
И пока Калота ждал, устремив взгляд на дорогу, что вела к пещере, а крестьяне на площади у крепостных ворот думали-гадали, как там дела у пастухов, в крепости лихорадочно готовились к бою: копьеносцы проверяли копья и доспехи; стрелки отбирали самые толстые стрелы; секироносцы точили свои секиры, алебардщики — алебарды. Все понимали, что Калота опасается за свою твердыню и потому с таким нетерпением ожидает исхода битвы с драконом.
Время шло, а вестей никаких. Калота приказал одному из стражников влезть на крышу сторожевой башни, но драконовой пещеры и оттуда не было видно. Уже совсем стемнело. Окрестные леса сначала посинели, потом стали чёрными, а гонца всё не было. Боярин уже собрался послать к пещере Стелуда, но тут из ущелья донёсся страшный рёв. Рёв повторился ещё и ещё, да с такой силой, что боевой барабан на башне сам по себе дрогнул и загудел.
Колун, Зверолов, купец, который принёс весть о драконе, Козёл, Двухбородый и остальные крестьяне, до тех пор сидевшие в ожидании у ворот крепости, теперь разом вскочили на ноги, насторожились.
— Пойти, что ли, на подмогу? — произнёс наконец Козёл.
Но Зверолов напустился на него:
— Ещё чего! Чтобы Гаки-пастух потом бахвалился, что это он одолел дракона?!
— Нет! — поддержал его Колун. — Никакой подмоги! Пускай пастухи уразумеют, что без дровосеков им грош цена!
Не успел Главный Дровосек договорить, как вновь раздался рёв, ещё более громкий, чем прежде.
— Видно там что? — спросил Калота.
— Ничего не видно! — ответил стражник с крыши.
— О небеса! — воздел к небу руки боярин. — Сделай так, чтобы они одолели дракона! Не то погибнут мои водяные мельницы!
