лампады, заливавшие комнату мягким светом, но не пахло ни жиром, ни копотью. Две печи распространяли приятное тепло.
В центре шатра Лиутасил накрыл стол, приставив к нему два стула. Над аппетитными блюдами поднимался легкий пар.
— Присаживайся. Тебе нужно подкрепиться после долгого перехода. — Князь усадил гостя за стол. — Ты пришел сюда, чтобы упрекнуть меня в том, что мы не помогли вам в бою?
Сбросив тяжелую накидку, Тунгдил поправил доспех, спасший ему жизнь в бою с аватарами, и налил в бокал горячего пива, смешанного с еловой настойкой. Видимо, эльфы сварили это пиво специально для него — оно было слишком крепким, а народ лесов не жаловал такие напитки.
— Скорее мной двигало любопытство. Никто не станет упрекать вас, ведь в этом бою вам пришлось бы сражаться плечом к плечу с альвами, а для твоего народа это просто немыслимо, — спокойно ответил гном. — По крайней мере так объясняют ваше отсутствие люди. Мой народ предполагает, что вы не пришли нам на помощь из-за раздора, усилившегося после битвы у Дзон-Бальзура. Для гномов так даже легче, ведь любой из нас мог пасть духом, окажись он между эльфом и альвом. — Тунгдил положил себе на тарелку какое-то странного вида кушанье. — Если вдуматься, даже хорошо, что эльфы Аландура не участвовали в битве у Пористы. — Гном сунул в рот какой-то подозрительный кусочек. Златорукий предположил, что это мясо, и, к его облегчению, вкус у кусочка был мясной.
Князь тоже приступил к еде.
— А ты? — Эльф заметил, что Тунгдил еще не договорил. — Ты считаешь иначе?
— Да, именно так. — Златорукий посмотрел князю в глаза. — Я полагаю, что мне известны истинные причины, по которым вы не принимали участия в бою. Вы не вмешивались, так как вам было кое-что известно об эоиле. Мы с Родарио решили никому не говорить об эльфийке, командовавшей так называемыми аватарами, ведь это привело бы к усилению вражды между народами Потаенной страны. — По выражению лица Лиутасила гном понял, что его догадка верна. — Но мне, князь, вы должны сказать правду. Кем была эта эоил?
Эльф опустил вилку с уже насаженным на нее кусочком мяса.
— Да, Тунгдил, ты прав. Мои воины никогда бы не подняли оружие на эоил, и видит Ситалия, чего мне стоило удержать их от того, чтобы не ринуться ей на помощь. Убедило эльфов лишь то, что аватары и их солдаты принесли столько горя в Потаенную Страну.
— Так, значит, это действительно была эльфийка? Она родом из Аландура?
Отодвинув тарелку, князь налил себе душистого вина.
— Нет. Нельзя сказать, что эоилы откуда-то родом. Они миф, Тунгдил, часть наших легенд.
Отпив вина, Лиутасил начал рассказ.
Ситалия, дочь Паландиэль, создала наших предков из света, чистой земли и утренней росы. Она научила первых эльфов понимать природу и сущность жизни и наделила их даром целительства. Ситалия велела с уважением относиться ко всему живому и не допускать бессмысленных разрушений. Мы стали мастерами в том, что касалось музыки, танцев, стихосложения и литературы, изобразительного искусства, и не знали ни войн, ни лишений.
Но люди и гномы не понимали наших устремлений. Ситалия увидела, что наши предки несчастны, и создала земли, в которых им жилось хорошо. Старейшие из эльфов, те, кто были созданы первыми, испытали особую милость Ситалии — богиня дважды коснулась их, сделав этих избранных нашими наставниками. Они превосходили других эльфов во всем.
Но Тиону Двуполому было скучно. Так как его братья и сестры создавали лишь мирных и прекрасных существ, он решил посвятить себя всему омерзительному. Тион бросил семена Зла в землю, чтобы во тьме взошел его урожай. Так родились орки, огры, тролли, кобольды, богглины, великаны и многие другие, еще худшие создания. Некоторые семена не взошли и так и остались в земле, и иногда гномы, золотоискатели и горняки находят их.
Тион одарил Зло крыльями и бросил его на ветер, чтобы оно разнеслось по всем землям.
Но этого ему показалось мало.
Бог Зла отравил источники, и те, кто пил из них, забывали свою сущность, в их сердца проникали ненависть, жадность и похоть. А еще Тион всадил в тела всех созданий отравленный шип, имя которому — старость, так что порождения богов утратили дар бессмертия.
Ситалия заметила этот шип и успела выдернуть его из тел тех эльфов, что были созданы первыми. Так появились эоилы.
Лиутасил допил вино.
— Теперь ты понимаешь, почему никто из эльфов не пошел бы против воли эоил? Эоилы бессмертны, они живут с момента творения, созданные богиней Ситалией. Они наши наставники, и они сражаются с любыми порождениями бога Тиона. Они священны для нас, и мы поклоняемся им, — благоговейно произнес он. — Ситалия бы прокляла нас, если бы мы пошли войной на эоил.
Тунгдил кивнул, хотя ответ князя не до конца его удовлетворил.
— Но заслуживала ли эта эоил такого поклонения? Она была не очень-то высокого мнения об эльфах и сказала мне, будто вы низшие существа.
Эльф улыбнулся.
— С ее точки зрения, смертность делает нас ничтожными. Эоилы живут столько, сколько захотят.
— Или пока их не убьют, — вырвалось у гнома. Впрочем, он не желал обидеть собеседника. — Все эоилы такие, как она? И почему в Потаенной Стране о них ничего не слышали?
— А почему кто-то должен был слышать о них? — возразил Лиутасил. — Эоилам нет дела до гномов и людей, а мы обычно не говорим на эту тему с посторонними. Да и зачем? — Он подлил себе вина. — Нет, не все эоилы такие, как та, с которой ты повстречался. Я знаком с двумя из них. Они обучали лучших художников и певцов Аландура, открыв им не познанные ранее глубины мастерства. Их мысли были невинны, и эти эоилы были чужды насилия.
Тунгдил не рассчитывал на прямой ответ и порадовался открытости князя.
— Эта эоил владела магией лучше любого волшебника, когда-либо жившего в Потаенной Стране, — продолжил он. — Теперь магический источник в Пористе запечатан, и я хотел спросить, могут ли эльфы пользоваться искусством магии, князь. Кто знает, что еще будет угрожать Потаенной Стране. И, возможно, среди вашего народа отыщется тот, кто…
— Нет. — Лиутасил покачал головой. — Нет, Тунгдил. Это я могу сказать тебе с уверенностью — в Аландуре нет эльфов, обладающих способностями к магии. Ситалия не наделила нас этим даром, хотя когда-то все было иначе.
— Вы уверены?
— Я уже давно надеюсь, что в Аландуре родится ребенок, наделенный магическим талантом, — признался князь. — Я приказал докладывать мне обо всех новорожденных, которые будут себя странно вести, но мы так никого и не нашли. Ни один маг не рождался в Аландуре вот уже четыре сотни солнечных циклов. Теперь, когда альвы уничтожены, нам и вовсе не нужна помощь волшебника. — Эльф улыбнулся. — Теперь я понимаю, почему тебя называют книгочеем. Читая книги, ты хочешь все познать. И не только читая…
— Не все. Знай я все, мне стало бы скучно. — Хлебнув пива, гном подхватил с тарелки непривычного вида фрукт, по вкусу напоминавший малину, приправленную мятой. — И раз уж мы заговорили о бессмертии, я еще хотел спросить, кто такие эти альвийские Бессмертные? Я видел их в башне. Они сражались с эоил и внезапно исчезли. — Он склонился вперед. — Они так же избавлены от смерти, как и эоил? Их тоже освободили от отравленного шипа?
Тунгдил увидел, что Лиутасил знает ответ, но не готов говорить об этом с гномом. Альвов и эльфов объединяло большее, чем готов был признать гордый народ Аландура. Златорукий вспомнил, как пользовалась магией Нармора, до того как приняла в себя проклятый малахит.
— Альвы могут гасить огонь на большом расстоянии одной силой мысли, бесшумно передвигаться и сливаться с тьмой. А еще они не оставляют следов. — В голову Тунгдила закралась неприятная мысль. —
