– По-моему, он просто чудо! – заявил юноша. Он взглянул на Уилла, как будто только что заметив его присутствие, и дружески улыбнулся. Чудесные качества полковника заставили Муругана забыть о своем неудовольствии и даже почувствовать на миг любовь к людям и даже к Уиллу, несмотря на то, что он был ему обязан. – Вы только подумайте, что он сделал для Рендана!
– О, он многое делает для Рендана, – – уклончиво ответил Уилл. На сияющее лицо Муругана набежало облачко.
– А вот они так не считают, – нахмурившись, сказал юноша. – Они считают полковника ужасным.
– Кто это они?
– Да почти все здесь.
– И потому они не хотят, чтобы ты встречался с полковником?
Муруган торжествующе улыбнулся – точь-в-точь как мальчишка, который успел скорчить рожу, пока учитель стоял к нему спиной.
– Они думают, что я все время был с матерью. Уилл мгновенно понял намек.
– А ваша матушка знала о встречах с полковником?
– Конечно.
– И не возражала?
– Она одобряет нашу дружбу.
Что ж, Уилл не ошибся, проводя параллель с Адрианом и Антиноем. Но неужто его мать слепа? Или она не желает знать, что происходит?
– Если вашей матушке все равно, – сказал Уилл, – отчего доктор Роберт и остальные против?
Муруган подозрительно взглянул на него. Поняв, что отважился вступить на запретную территорию, Уилл предпринял отвлекающий маневр.
– Неужто они думают, – сказал он, рассмеявшись, – что под его влиянием вы станете сторонником диктаторской власти? Уловка подействовала. Муруган широко улыбнулся.
– Не опасаются, но что-то вроде этого. Дипломатический этикет. – Юноша передернул плечами. – Глупее не придумаешь!
– Дипломатический этикет? – Уилл искренне недоумевал.
– Они ничего про меня не говорили? – спросил Муруган.
– Нет, кроме того, что сказал вчера доктор Роберт.
– То есть что я студент? – Муруган, запрокинув голову, расхохотался.
– А что здесь смешного?
– Да нет, ничего. Юноша отвернулся. Они помолчали.
– Я не должен встречаться с полковником Дайпа, – сказал Муруган, глядя в сторону, – потому что он – глава государства. Наши встречи – это международная политика.
– Я что-то не могу понять – при чем тут политика?
– Видите ли, я – раджа Палы,
– Раджа Палы?
– С пятьдесят четвертого года. С тех самых пор, как умер мой отец.
– Значит, вы сын рани?
– Да, моя мать – рани.
«Наладь прямую связь с дворцом». Но дворец сам устанавливает с ним связь. Провидение, безусловно, на стороне Джо Альдехайда и работает на него круглосуточно.
– Вы старший сын? – спросил Уилл.
– Я единственный сын, – ответил Муруган и, чтобы подчеркнуть свою уникальность, добавил: – Единственный ребенок.
– Что ж, все сомнения отпадают, – сказал Уилл. – О Господи! Мне бы следовало звать вас ваше величество. Или – по крайней мере – сэр.
Слова эти сказаны были полушутливо, но Муруган принял их совершенно серьезно, внезапно обнаружив подлинно царское высокомерие.
– Скоро вы сможете называть меня так, – сказал он. – В конце следующей недели мне исполняется восемнадцать. С этого возраста раджа Палы считается совершеннолетним. А пока я просто Муруган Майлендра. Студент, который учится всему понемногу, включая растениеводство, – чтобы я, став правителем, с умением брался за дела.
– Какие же дела предстоят вам? С чего вы начнете свое царствование?
Хорошенький Ангиной у кормила государственной власти – поистине комическое несоответствие!
– «Долой им головы!» – шутливо продолжал Уилл, – «L'Etat c'est Moi» [3]? Муруган, надменный и величественный, оскорбился.
– Не говорите глупостей! – последовал упрек. Уилл находил все это очень забавным.
– Я только хотел выяснить, сколь абсолютным будет ваше правление, – сказал он примирительно.
