– Войдите, – повторил Уилл,
В комнату быстро вошла девушка лет восемнадцати, одетая в голубую юбку и короткий жилет без пуговиц; полоска кожи над талией оставалась обнаженной, а короткие полы жилета лишь изредка прикрывали круглые, будто яблоки, груди. Приветливую улыбку на ее глянцевито-смуглом лице подчеркивали ямочки на щеках.
– Я – сиделка Аппу, – заговорила она. – Радха Аппу. Заметив, что у Уилла посетители, девушка осеклась:
– Ах, простите, я не знала.
Она небрежно присела перед рани. Тем временем мистер Баху галантно поднялся со стула.
– Сиделка Агату! – восторженно воскликнул он. – Мой усердный маленький ангел из больницы в Шивапураме… Какая приятная неожиданность!
Однако Уиллу было ясно, что девушка не разделяет его восторгов по поводу встречи.
– Здравствуйте, мистер Баху, – холодно сказала она и тут же отвернулась, занявшись своей парусиновой сумкой.
– Ваше Высочество, возможно, позабыли, – сказал мистер Баху, – что прошлым летом мне пришлось лечь на операцию. По поводу грыжи, – пояснил он. – Эта юная особа приходила каждое утро, ровно без четверти девять, чтобы ухаживать за мной. А потом исчезла на много месяцев. И вот я снова вижу ее!
– Пунктуальность, – изрекла рани, – одна из составных Большого Плана.
– Мне нужно сделать укол мистеру Фарнеби, – сказала юная сиделка.
– Предписание врача – закон, – воскликнула рани, явно переигрывая роль царственного персонажа, соблаговолившего выказать милосердие. – Повиноваться значит исполнять. Но где же мой шофер?
– Ваш шофер прибыл, – послышался знакомый голос. Муруган стоял в дверях – прекрасный, как Гани- мед. Юная сиделка весело взглянула на него.
– Привет, Муруган, то есть, Ваше Высочество. Она еще раз небрежно присела, что можно было расценить и как знак почтения, и как ироническую насмешку.
– Привет, Радха, – лениво процедил Муруган. Он подошел к матери.
– Машина у дверей, – сказал он. – Точнее говоря, так называемая машина.
С саркастическим смешком он Пояснил Уиллу: – Марка «бейби остин», 1954 года выпуска. Лучшее, что эта передовая страна смогла предоставить царской семье. Рендан снабдил своего посла «бентли», – с горечью добавил он.
– Который прибудет сюда через десять минут, – сказал посол, взглянув на часы. – Позволите ли вы мне расстаться с вами здесь, Ваше высочество?
Рани протянула ему руку. С благоговением добропорядочного католика, целующего перстень кардинала, мистер Баху склонился над ее рукой.
– Я полагаю – хотя, возможно, необоснованно, – обратился он к Уиллу, – что мистер Фарнеби еще немного потерпит мое присутствие. Вы мне позволите остаться? Уилл заверил посла, что получит от этого только удовольствие.
– Надеюсь, – спросил мистер Баху у сиделки, – что со стороны медицины возражений не последует.
– Со стороны медицины – нет, – отрезала девушка, подразумевая, что помимо медицинских существуют иные доводы против присутствия здесь мистера Баху. Рани, с помощью Муругана, поднялась со стула.
– Au revoir, mon cher [16] Фарнеби, – сказала она, подавая ему украшенную драгоценностями руку. Улыбка ее была так сладка, что показалась Уиллу угрожающей.
– До свидания, мадам.
Рани повернулась, потрепала по щеке юную сиделку и выплыла из комнаты. Подобно полубаркасу в кильватере оснащенного всеми мачтами корабля, Му-руган проследовал за ней.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Потрясающе! – фыркнула юная сиделка, едва за посетителем захлопнулась входная дверь.
– Полностью с вами согласен, – сказал Уилл. На евангелическом лице мистера Баху промелькнула вольтеровская усмешка.
– Потрясающе, – повторил он. – Именно это слово услышал я от английского школьника, впервые увидевшего египетскую пирамиду. Рани производит похожее впечатление: ей присуща монументальность. Немцы о таких говорили: eine grosse Seele [17].
Усмешка исчезла, и лицо стало точь-в-точь как у Савонаролы – без сомнения, слова мистера Баху предназначались для печати. Маленькая сиделка неожиданно расхохоталась.
– Над чем вы смеетесь? – полюбопытствовал Уилл.
– Мне вдруг представилась египетская пирамида, закутанная в белый муслин, – сквозь смех проговорила девушка. – Доктор Роберт называет ее костюм мистической униформой.
– Остроумно, очень остроумно! – заметил мистер Баху. – Но, в самом деле, – добавил он уклончиво, – отчего бы мистикам не носить униформу, если им нравится?
Маленькая сиделка отдышалась, вытерла слезы и занялась приготовлением к инъекции.
– Я знаю, что вы сейчас думаете, – сказала она Уиллу. – Вы думаете, что я слишком молода и не умею как следует делать уколы.
– Да, я действительно считаю, что вы слишком молоды.
