Такси с измученными от многочасового стояния в пробках телом и мочевым пузырем Вольдемара Кислицкого вползло наконец на территорию «Золотых куполов». Сунув в руки водилы двести баксов, Вольдемар рысью ринулся в подъезд, чуть не сбив с ног вышедшего покурить охранника Кешу. Охранник ошарашенно посмотрел ему вслед; он помнил, что Кислицкий с чемоданами, соломенной шляпой и Ксюшей отъехал из дома несколько часов назад. И вдруг внезапно вернулся: красный, растрепанный, без Ксюши и чемоданов, но в шляпе. Кеша уже давно был информатором популярной среди домохозяек и пенсионеров газеты «Жизнь» — он тут же отбил кому следует информашку о расстройстве в личной жизни Кислицкого.
Пока лифт дотянул до квартиры, Волик чуть не описался. Но обошлось. Обошлось и в другом смысле — квартира предстала перед ним все в том же художественном беспорядке, в котором они с Ксюхой покинули ее сегодня ближе к полудню. Деньги были на месте, цацки тоже. Блин, а ведь обещал же он себе после той грандиозной рождественской кражи, когда из его дома вынесли весь предновогодний чёс — никогда, никогда не хранить дома купюры. Расслабился — вот и получи. И теперь Ксюха летит на Маврикий одна; впрочем, он видел, что уже в очереди на паспортный контроль к ней прилип какой-то тип, весь расписанный под хохлому от «Боско ди Чильеджи». А он, сгорающий от ревности, должен трясти ее шмотки и разбирать кухонные завалы: беспечная Ксюша рассовывала и раскидывала свои брюлики где попало.
Спасибо еще, Загребчук предупредил. Не зря Кислицкий снабжает его пригласительными на всякие тусовки, знакомит с раскрученной публикой. Правда, последний раз вышел казус: какой-то фотограф делал фоту с Коркирова, а Загребчук подсуетился попасть в кадр. В результате в светской хронике журнала «Татлер» фотография была подписана: «Филипп Коркиров со своим новым спутником». Надо будет Лёне позвонить, отблагодарить. Пять процентов — это, конечно, жирно, но тыщ тридцать придется отслюнявить.
Да, он бы уже подлетал к солнечному Маврикию, а теперь сидит здесь, в неубранной квартире, и наблюдает бесконечный дождь за окном. Вон вода в Старице как поднялась, того и гляди избушку на бетонных ножках смоет. А кого винить за собственное недомыслие? Винить некого. Но досадно. Опять досадно. Он вспомнил вчерашнее унижение. Этот мелкотравчатый Тимон, ни рожи, ни фигуры, ни голоса, у него на глазах, нимало не смущаясь, получает почти в два раза больше бабла, чем он, потомственный, обученный, маститый певец! Публику нашу точно с катушек сорвали. Чем хуже, тем народ больше прется. Замшелый КВН со своим «для чего, для чего?» Для ничего, так, сделать вид, что лаять умеют. Но не кусают. Особо талантливых лающих собирают потом в «Комеди Клаб» и прочих отстойниках, где они пекут беззубые шутки со скоростью обслуживания в «Макдональдс», главное чтобы объект шуток выше пояса не поднимался. Ну максимум до бюста. В целом, конечно, понятно. Большой политический заказ по всеобщей дебилизации населения. Чем глупее электорат, тем легче им манипулировать. На эстраде сплошные педерасты. Кто не педераст, педерастом прикидывается. Закон жанра. Если задницу не подставил, то хотя бы оголи ее. Он вспомнил последнюю постановку «Бориса Годунова» в Большом театре. В Большом, куда папа водил его когда-то, как в Мекку. Где он ребенком плакал, гляда на умирающего белого лебедя. А тут «и мальчики, и мальчики кровавые в глазах» мелькали по сцене в полной обнаженке. А потом вывели на сцену кавалерийский полк опричнины, состоящей из девок-амазонок. Не ту страну назвали Гондурасом!
Хотелось поесть и выпить. А лучше напиться. Он позвонил в «Голубой Севан», сделал обширный заказ на дом и слил из бутылки в пивной бокал остатки «Реми Мартан». А собственно, какой у него теперь план? Просидеть одиноко весь вечер перед телевизором, как последний лох? Пока Ксюха будет с этим хохломским кокетничать? Волик заскрежетал зубами. Перед глазами встало упругое Ксюшино тело, ее грациозные руки, стройные ноги, крохотное, ничего не скрывающее бикини. Он набрал ее номер. «Абонент временно недоступен». Недоступен. Ему недоступен. А кому-то, может, и доступен. Кому доступен? Этому хохломскому? Да, хохломской помоложе будет. Лет на десять. И летит на Маврикий без спутницы, понятное дело, поразвлечься. Он вспомнил свой первый визит на Маврикий. Как атаковала его ночью в бассейне немка из его дайвинговой группы. Ему и двигаться не пришлось, все сама, все сама. Да уж, эти эмансипированные немки. Значит, Ксюха там в бассейне, а он тут посреди неубранной квартиры, один как сыч. Ему стало обидно. Надо кому-то позвонить, позвать разделить одиночество. Кому? Кларе, может быть? У нее всегда по пятницам тусовка, пусть вместе со всей тусовкой и заваливает. Надо только барахло прибрать, и деньги, деньги куда-то засунуть подальше. Может, под мойку? Где всякие тряпки? Хорошее место, никому в голову не придет. И Ксюхины цацки тоже туда.
Вольдемар позвонил в «сельпо» Гагику, попросил занести ему упаковку воды, упаковку пива, чипсов и всякой прочей дребедени. Достал из бара пару вискарей. Поглотил принесенный из «Севана» ужин. После чего набрал почти соседку, ветерана всех московских тусовок, жену итальянского поставщика карнавальных прибамбасов, женщину гренадерского роста, обладательницу роскошного бюста Клару Канальи. Судя по тону голоса, Клара уже была навеселе.
— Ой, Волик, это ты? Как Маврикий? Бьешься в кайфе? Хочешь, чтобы позавидовала?
— Не, Кларчик, Ксюха одна улетела.
— Вы что, рассорились?
— Нет, не рассорились, я банковские дела завершить не успел. Завтра улечу. Билета пока нет, на листе ожидания. Но надеюсь.
— Скучаешь?
— Скучаю.
— Ну подгребай к мне, я вечерушку заварила, щас народ подвалит, как пробки преодолеет. Видел, на улице что творится? Прямо библейский потоп. А мы как в Ноевом ковчеге, каждой твари по паре. И тебе пару найдем.
— Я из дома отлучиться сегодня не могу, приятели обещали нагрянуть. А может, вы ко мне, всем ковчегом? Я поляну уже накрыл.
— А, это мы запросто. Щас объяву на дверь повешу, что потоп переносится тремя этажами ниже, и припрусь к тебе со всем аккомпанементом.
Канальи с аккомпанементом не заставила себя ждать. Через пять минут уже тарабанили как потерпевшие. Волик картинно распахнул дверь и чуть не подавился оливковой косточкой. На пороге стояла банда двуногих козлов. Натуральных, с рогами. Увидев его выпученные глаза, козлы громко заржали.
— Что, впечатляет? — поинтересовалась Клара, снимая маску. — Это мы к завтрашнему параду на Васильевском спуске готовимся. Пре-пати, так сказать. Дизайн от Дудашкина. Настоящие сатурналии устроим, в духе древних римлян. В шкурах на голое тело и без портков, ха-ха! Знакомься: козел Вадим, козел Федя, козел Илья. Козочки тоже будут, но позже. Рога завивают. А нашего хозяина представлять не надо, лицо известное и в фас, и в профиль, и со спины. Любезно пригласил нас скрасить его случайное одиночество. Шкурки можно вот тут пока повесить, портки вы ведь еще не сняли. И не снимайте, хозяин у нас не из приголубленных. Гордый орел российской эстрады. Ладно, Волик, ладно, не скромничай. Тут все свои. Ну что, за знакомство?..
— Что пьем? Ваню Пешехода, ну Джонни Вокера то есть, конечно. Лед есть? Вадик, сбегай до холодильника, кухня вон в том направлении. И мусорное ведро сразу захвати, будем туда кости кидать. Чьи кости? А кого по жребию сожрем, того и кости. Бывают козлы травоядные, но мы не такие. Фигушки, мы тут все плотоядные. Правда, Федя? Федя у нас сегодня главный. Потому что по фамилии Козлов. Федя, покажи всем паспорт. Начальник сегодняшней вакханалии Федор Козлов, прошу любить и жаловать. Ну, начальник козлов, за тебя!..
— А вот и наши козочки появились, козюлечки зелененькие. Верочка, Машуня и Ларочка. А это наш гостеприимный хозяин, не представляю, сами знаете, кто. И он у нас сегодня свободен, абсолютно свободен, слышите? Можете его забодать, он податливый, уже сильно поддал. Ну, за лучшую половину стада. Что бы вы, козлы, без нас делали?..
— Илюха, ты у нас за диск-жокея будешь. Сегодня вечер воспоминаний. Вспомним всех козлов российской эстрады. С кого начнем? «На-на»? Давай «На-на». Девочки, стучим копытцами. Волик, не засыпай, ты что, мы только начали. Девочки, возбудите Волика, что это он носом клюет в вашем присутствии? Это же просто оскорбительно! Давайте выпьем за пробуждение хозяина!..
— Волик, проснись, там к тебе с охраны пришли. Чего хотите, ребята? Хозяин спит! Мы мешаем? Кому мы мешаем? Мы даже хозяину не мешаем, мы такие тихие. Кто жалуется? Соседка жалуется? Так время же
