Элизабет подхватила огромный чемодан Аниты (на сколько же она приехала?) и перетащила его через порог. Анита вошла и осмотрелась:
– Так вот он, знаменитый дом на пляже. Твоему отцу очень хотелось его увидеть.
Эти слова на какое-то мгновение сблизили их.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Элизабет дошла до лестницы, ведущей на второй этаж, и обернулась. Анита в нерешительности стояла посреди комнаты.
– Я просто не знала, куда мне еще поехать, – тихим голосом сказала она. – Ничего, что я приехала? Я ненадолго.
Элизабет посмотрела на мачеху. Поразительно, но она не узнавала в ней женщину, с которой ссорилась большую часть своей жизни. Эта новая Анита была такой потерянной и беззащитной.
– О чем ты говоришь, Анита! Мы ведь одна семья. И это было правдой.
Джек проснулся со стоном. Голова трещала, как будто по ней стукнули молотком. Он осторожно приоткрыл один глаз: было восемь часов семь минут.
Он резко сел на кровати и посмотрел налево. Никого.
Он отбросил одеяло, встал и с трудом поплелся в ванную комнату. Там на зеркале красовалась надпись, сделанная губной помадой:
Головная боль с новой силой обрушилась на него.
Прошлой ночи ни за что не случилось бы, если бы Птичка жила со мной в Нью-Йорке. Если бы она меня не бросила. «Давай-давай, оправдывайся», – пронеслось у него в голове.
– Больше этого не повторится – ни за что на свете, – сказал он вслух.
Птичка об этом не узнает. Никогда.
К тому времени как Джек принял душ, побрился, оделся и направился в офис, он чувствовал себя гораздо лучше. Уверенность в собственных силах постепенно возвращалась к нему. Он допустил ошибку – причем очень серьезную, – но она так и останется его единственной ошибкой.
Он уселся за стол и сразу приступил к работе.
И тут дверь открылась. На пороге стояла Салли в черном костюме, соблазнительно обтягивающем ее прекрасную фигуру, и в блузке изумрудного цвета.
Салли прикрыла за собой дверь.
– Извини, что ушла, пока ты спал. Но мне надо было пораньше прийти на работу.
– Да о чем ты говоришь! – беззаботно ответил Джек, а сам подумал: «Лучше бы ты вообще об этом не вспоминала».
Она с улыбкой подошла к нему. Положила руки на стол и наклонилась вперед. Он увидел под блузкой краешек ее кружевного лифчика.
– Ни за что не отгадаешь, кто звонил сегодня утром, – сказала она.
– Кто?
Джек старался не отводить глаз от ее лица. «Ни за что не буду смотреть ниже воротничка, разве что до первой пуговицы», – поклялся себе он.
– Твой издатель. Он попросил меня передать тебе предложение от редакции журнала «Пипл».
– «Пипл»? – Он встал со стула. – И чего они хотят? Салли присела на краешек стола:
– Они хотят написать о тебе в специальном номере, посвященном пятидесяти самым красивым людям.
Джек и сам не понял, как она очутилась в его объятиях. Он посмотрел на ее очаровательное лицо и почувствовал, что его снова охватывает желание.
Элизабет проворочалась всю ночь. На рассвете она оделась, осторожно прокралась по коридору и заглянула в спальню Аниты. Та еще спала.
Она быстро написала ей записку: «Ушла на пляж» – и вышла на улицу.
Держа под мышкой сумку со всем необходимым, она спустилась по лестнице. Океан сегодня был неспокойным, волны то и дело набегали на берег.
Она оставила сумку у своего камня и пошла по берегу, все ускоряя шаг, а потом вообще перешла на бег. Волны наполняли ее энергией, она чувствовала себя сильной и свободной. На какое-то время Элизабет даже забыла про Аниту, про то, что та приехала с таким огромным чемоданом, что, глядя на него, можно было подумать, что она собирается прожить здесь месяца два.
Наконец, тяжело дыша, она повернула назад, к своему камню. Села на него и принялась смотреть на океан.
– Птичка, дорогая, это ты?
Элизабет обернулась на голос. В нескольких шагах от нее стояла Анита. На ней была длинная цветастая юбка и белый свитер.
Элизабет неохотно подвинулась и сказала:
