– Куда вы отвезли мою сестру? В гостиницу?
– Она запретила тебе говорить. – Стеф поковыряла в зубах длинным ногтем с камешком в середине. – Грэм что, уже трахнул тебя? Вечером в баре вы липли друг к другу.
Чарли потеряла дар речи.
– Иначе он тебя сюда не пустил бы. Или трахнул, или собирается. Сразу предупреждаю: он мне расскажет, как у вас было или будет. Все расскажет. Как всегда. Ты не первая из гостей, кого он трахал, и не последняя. Сколько их было – не сосчитать. Грэм классно показывает, как они в постели орут или стонут. – Стеф прыснула, прикрыв рот ладонью.
Не появись Грэм в этот самый момент, Чарли врезала бы ей.
– В чем дело? – спросил Грэм. В руке он держал пачку «нурофена». – Что она тебе сказала?
– Что ей нельзя пользоваться нашим компьютером, – визгливо заявила Стеф, прежде чем Чарли открыла рот.
– Можно. А ты убирайся. Иди поспи, – дружелюбно сказал Грэм. – Тебе завтра целый день пахать. Начнешь, к слову, с завтрака для меня и сержанта. Сюда подашь. В смысле – в ее постель. Мы оба там будем. Верно, сержант?
Чарли съежилась, приклеив взгляд к монитору.
– Я ухожу. – Стеф шагнула мимо Грэма.
Тот принялся напевать, довольно громко, чтобы слышала Стеф:
– «Белые полоски прочертили мой мозг…»
Чарли узнала один из хитов 80-х.
От хлопка двери хибарка содрогнулась.
– Прошу прощения. – Грэм напустил на себя стыдливый вид. – Она доводит меня как черт знает что.
– Охотно верю, – отозвалась Чарли, все еще под впечатлением от недавней откровенности Стеф.
– И ведь не понимает, до чего она шаблонна. Типичная злобная служанка – миссис Дэнверс из «Ребекки». Смотрела?
– Читала.
– Ух ты. Шикарно, сержант. – Он чмокнул Чарли в макушку.
– А что, Стеф балуется коксом?
– Нет. А разве похоже?
– Просто ты запел «Белые полоски». Песня-то о наркоманах.
Грэм хохотнул:
– Интимная шутка, между ней и мною. Не сомневайся, завтрак нам обеспечен. Псинка у меня послушная.
– Грэм…
– Таблетки есть, теперь водички, чтобы запить… – Он повернулся к кулеру. – Прекрасно, чашки закончились. Надо сбегать в кладовку. Я мигом. Если Псинка вернется, ты знаешь, что ей спеть. – Он подмигнул и исчез, оставив дверь нараспашку.
Чарли вздохнула. Ни за что она не будет спать с Грэмом, не хватало стать посмешищем в глазах прислуги. Она вернулась к сайту «Расскажи, чтобы выжить». Еще раз перечитает письмо Наоми Дженкинс и рухнет в постель в своем шале. Одна.
Зевая, Чарли дернула мышью и вместо истории номер семьдесят два щелкнула по номеру тридцать один.
«Черт», – буркнула она и попробовала вернуться на предыдущую страницу. Не тут-то было – компьютер завис. Чарли нажала на все нужные кнопки для перезагрузки, но тщетно. Пора закругляться, решила она. Пусть Грэм сам разбирается со своей параличной железякой.
Она почти встала, когда взгляд зацепился за слово «театр» на экране. Смысл не сразу дошел до ее затуманенного выпивкой и усталостью сознания. А когда дошел, Чарли медленно опустилась на стул. Моргнула пару раз – вдруг уже галлюцинации начались? Но нет, слово осталось на экране, в истории номер тридцать один. Небольшой театр. Сцена. А несколькими строчками ниже – «стол». Черные ряды букв подрагивали перед глазами. Публика за накрытым столом, ужин. Все здесь, все детали из заявления Наоми Дженкинс об изнасиловании, которое Саймон вкратце пересказал по телефону. Чарли глянула на дату: 3 июля 2001 года. Внизу значилось: «Автор пожелала скрыть фамилию и электронный адрес».
Чарли набрала мобильник Саймона – занято.
Через четырнадцать гудков – она считала – Чарли услышала голос Гиббса. Любезности опустила: в последнее время Гиббс совершенно выпал из команды.
– Свяжись с Департаментом уголовного розыска в Брэмсхилле, – приказала она. – Отправь им факсом заявление Наоми Дженкинс об изнасиловании. Пусть посмотрят, есть ли совпадения. По всей стране.
– Это еще зачем? – после паузы злобно процедил Гиббс.
– Затем, что Наоми Дженкинс была изнасилована. И не она одна. У нас серия, – произнесла Чарли слова, ненавистные любому детективу. – Передай Саймону и Прусту – я возвращаюсь.
Часть вторая
Как трудно писать о том, что со мной случилось. Но я попробую – после того, как прочитала другие письма на этом замечательном сайте и увидела, какими храбрыми бывают женщины. Меня изнасиловали три недели назад. Изверг, который это сделал, предупредил меня, что если я кому-нибудь расскажу или обращусь в полицию, то он снова найдет меня и убьет.
Я ему поверила и сейчас верю. Мне известно, что многие насильники – люди неуравновешенные или психически больные, но тот человек выглядел уверенным в себе и успешным. Такому ничего не стоило бы найти себе подружку. То, что он со мной сделал, не было для него необходимостью. Просто он этого хотел.
Он подошел ко мне в деловом центре Бристоля. У меня только что закончилось одно совещание, вечером ожидалось второе, и я решила где-нибудь перекусить. В Бристоле я бываю только наездами, так что рестораны знаю не очень хорошо. Мне понравилось одно индийское кафе под названием «Тхали Шоп». Пока я разглядывала зал через окно, ко мне подошел мужчина.
Он еще издалека окликнул меня по имени, и я подумала, что, наверное, мы знакомы. Он остановился рядом со мной, и только тогда я заметила нож.
Я окаменела. Угрожая ножом, он приказал мне идти к его машине. Сказал, что выпустит мне кишки, если я закричу или позову на помощь. В салоне машины он надел маску мне на глаза, так что я ничего не видела.
Я не смогу рассказать в подробностях обо всем, что со мной произошло, – слишком больно и слишком еще свежа рана. Он куда-то меня отвез – не знаю, куда именно, – и снял маску, только когда мы были внутри. Помещение оказалось маленьким театром, со сценой. «Хочешь разогреться перед шоу?» – спросил он, но не объяснил, какое шоу имеет в виду.
Я понимала, что сама скоро узнаю. Так и случилось. Появились зрители; они пришли все вместе – четыре мужчины и три женщины. Присутствие женщин – один из самых страшных моментов во всем этом. Как могут женщины получать удовольствие от того, что у них на глазах такое делают с другой женщиной? Если для них это развлечение, то мне их жаль даже больше, чем себя.
Все семеро были в возрасте, почти старики. У двоих из мужчин – усы и борода. Ненавижу мужчин с растительностью на лице. У одного борода была как у Санта-Клауса, только темная, а у другого такая дурацкая бородка, вроде выщипанной брови, но вокруг рта.
Стулья стояли не рядами, как в обычном театре, а вдоль стола, и зрители обедали, пока мой похититель издевался надо мной на сцене. Прежде чем наброситься на меня, он подал гостям закуски: пармский окорок и пармезан. Я это знаю только потому, что он объявил им, что подает.
Господи, как тяжело. Когда меня заставили спуститься со сцены, я подумала, что мои мучения закончились. Насильник обещал не убивать меня, если я буду стараться. И я старалась как могла. Несмотря ни на что, я поверила этому чудовищу на слово. Он не хотел меня убивать. Он хотел только, чтобы я помогла ему устроить его «шоу».
