— Что такое? — осторожно спросила она и нахмурилась. — Я надеюсь, ты не возражаешь против моего разговора с Паоло? В прошлом у него всегда находилось для меня доброе слово.
— Почему я должен возражать? — пожал плечами он.
— Тогда почему ты только что так странно посмотрел на меня?
— Ты красивая женщина, Габриель. Какой мужчина может отказать себе в удовольствии полюбоваться красавицей?
Габриель поерзала на стуле, словно почувствовав себя неловко от его комплимента, чем только подтвердила догадку Люка: она не задумывается о том, какой силой обладает ее красота.
Люк развеселился. Забавная ситуация! О чем же ему тогда говорить, если тема секса находится под строжайшим запретом, беседа о собаках ему надоела, а комплименты Габриель, в отличие от других женщин, не любит?
К счастью для него, Паоло принес бутылку обещанного шампанского, которое на самом деле оказалось превосходным, и некоторое время они беседовали о винах.
Габриель все не решалась приступить к обольщению Люка, но надеялась, что бокал-другой поможет ей расслабиться.
А пока она наблюдала, как он наслаждается изысканной едой. Пламя от свечи на столе отбрасывало тень на его лицо, и Габриель вспомнила, каким он был в детстве. Пожалуй, его прозвище — Ночь — не совсем ему подходит. Скорее его можно назвать Темным рыцарем. Да, решила Габриель, так гораздо лучше. Разве она не считала его всегда своим рыцарем и разве не так он вел себя по отношению к ней, пока она не повзрослела? Но куда исчез полыхавший в нем огонь? Потух? Неужели Люк успокоился, став главой Дома Дювалье?
В это как-то трудно поверить. Если бы огня не было, у него едва ли возникло бы желание приобрести виноградники Хаммершмидта, которые назвать виноградниками язык не поворачивался. Нет, он по- прежнему готов бросить вызов. Под внешним лоском и невозмутимостью скрывается неугомонный юноша, когда-то восхищавший и поражавший ее своими безумными фантазиями. Возможно, Люк воплотил бы одну из них в жизнь, если бы не долг перед семьей. Он был пленником своего положения, своей фамилии, даже замка. Ведь от наследника Дома Дювалье все ожидали только одного — чтобы он продолжил дело предков.
Может, поэтому ее и влечет к нему, этому Темному рыцарю? Как выпустить на свободу истинного Люка — страстного, яростного, неудержимого?
У Габриель забилось сердце. Девушке захотелось остаться с ним наедине, чтобы проверить, по силам ли ей такая задача…
Люк поднял голову и немедленно догадался, о чем она думает. Ему не требовались слова — выразительные глаза Габриель выдали ее с головой.
— Как блюдо, которое ты заказал? — спросила она чуть нервно.
— Бесподобно. А что скажешь о моем поведении? — осведомился Люк.
Он явно поддразнивал ее. Это возбуждало. Однако ей удалось ответить вполне небрежно:
— Нареканий пока нет.
— Но, может быть, ты не откажешься послать вежливость, цивилизованность и что там еще ко всем чертям и насладиться обществом друг друга в другом месте? Без одежды.
Люк понизил голос, и по спине Габриель побежали мурашки. Ее мгновенно охватило волнующее ожидание. Предвкушение. То, о чем она мечтала долгие годы, находясь вдали от Люка… Оказаться в его объятиях, испытать всю силу его страсти, жар его поцелуев…
— Да. — Голос у нее вдруг сел.
Глаза Люка засверкали. Он в ту же минуту забыл об ужине.
— Прямо сейчас? Без кофе и десерта?
— Ну, не прямо сейчас, — сделала Габриель попытку пошутить. — Желательно, когда мы останемся наедине.
— Что ты со мной делаешь, — хрипло пробормотал Люк, начисто забыв о своих «платонических» намерениях.
Перед их столиком, словно по волшебству, материализовался Паоло.
— Ты уверена? — на всякий случай уточнил Дюк. Габриель тут же кивнула. Он не отводил взгляда от ее лица. — Я бы хотел расплатиться, Паоло.
Паоло посмотрел на одну полупустую тарелку, на другую, затем на недопитую бутылку дорогого шампанского.
— Вам не понравилось? — с тревогой спросил он.
Люк бросил на него мимолетный взгляд и ничего не сказал, но морщины на лице старика тут же разгладились.
— Конечно, конечно, — торопливо проговорил он. — Я закупорю бутылку пробкой, и вы насладитесь шампанским у себя в замке.
— Благодарю, но у меня идея получше. Унесите ее на кухню и выпейте сами. Еда, как всегда, была превосходной. Спасибо.
Габриель шла к выходу, удивляясь про себя, как она еще может двигаться, если ноги, по ее ощущениям, превратились в желе. Тело дрожало, как натянутая струна, а все мысли были лишь об одном: поскорее остаться с Люком наедине и утолить наконец чувственный голод, снедавший ее.
Люк помог ей надеть жакет. Габриель даже не попыталась застегнуть пуговицы, предоставив это Люку, и наблюдала за его длинными смуглыми пальцами, которые быстро и ловко справлялись с задачей. Скоро, скоро она почувствует эти пальцы на своей коже…
Они сели в машину, но Люк не подумал заводить двигатель, сразу потянувшись к голове Габриель. Он так же быстро и уверенно, как недавно с пуговицами, справился с ее шпильками. Не успели волосы девушки рассыпаться по плечам, как Люк прижался к ее рту — настойчиво, жадно, заставляя губы приоткрыться. Габриель подчинилась этому требованию, и его язык тут же оказался у нее во рту, лаская, дразня, требуя ответа.
Нащупав резинку, она сдернула ее с его волос. Дыхание Люка участилось. Он прошептал ее имя и погрузил свои пальцы в ее мягкие, густые локоны.
Габриель чувствовала, что еще немного — и никто из них не сможет остановиться. Нет, не о таком она мечтала все эти годы! Она высвободилась из объятий Люка и слегка толкнула его в грудь дрожащей рукой.
— Поехали, — хрипло велела она.
Люк сделал глубокий вдох, заставляя мысли проясниться. Нет, ему явно мало одного поцелуя. Ему нужна вся Габриель, и нужна прямо сейчас, или он сойдет с ума!
— Куда?
— Куда хочешь. — Она передернула плечами. — Хотя нет. Точно не в Кавернес. — Ей не хватит храбрости соблазнять Люка — если это слово еще уместно — там, где находится Жозе. Нет, не потому, что она боится матери. Но Жозе обязательно извратит все, что сейчас казалось естественным и самым прекрасным. — Ко мне.
— Кавернес мой дом, Габриель. — В голосе Люка прозвучали стальные нотки. — Рано или поздно, но я могу… — Он оборвал себя. — Ладно, отложим дискуссию.
«Ауди» сорвалась с места, словно гоночная машина со старта. Люк все же принудил себя сбросить скорость, и до отеля они добрались без приключений.
— Но учти: ночевать я останусь у тебя.
— Я собиралась предложить тебе то же самое.
Больше они не произнесли ни слова. Но этого и не требовалось.
Габриель отперла дверь — на это ей понадобились две попытки, так как от спешки ее руки тряслись и она не сразу попала ключом в дверной замок. Люк зашел за ней и закрыл дверь.
Теперь им никто не мог помешать. Вежливость требовала, чтобы она предложила ему выпить, хотя Габриель осознавала, что это лишнее: достаточно было взглянуть в темные глаза Люка.
— Что-нибудь выпьешь? — все же спросила она.
— Нет.
