– Итак, вы работаете на Ральфи? – спросил он.
– Допустим, так, – ответил Хэнк.
– Для меня это дело абсолютно ясное, – заявил Фрэнки. – У «Орлов» нет никакого шанса. – Он помолчал, а затем, как бы между прочим, спросил: – А вы как считаете?
– Я считаю, что против них достаточно улик, – ответил Хэнк.
– Ну, тогда, я надеюсь, вы хорошо ими воспользуетесь. Между «Орлами» и черномазыми не такая уж большая разница, чтобы можно было выбрать, кого больше ненавидеть. Однако в этом соревновании «Орлы», я думаю, одерживают верх.
– У вас бывают неприятности с цветными бандами тоже? – спросил Хэнк.
– Неприятность – это наше отечество. Мы находимся прямо посередине. Итальяшки смотрят на нас сверху вниз, черномазые тоже смотрят на нас сверху вниз. Где же наше место? Мы оказываемся в униженном положении, как будто мы не принадлежим к человеческой расе, усекаете? Мы что-то такое, что выползло из канализационной трубы. Черномазые считают, что они что-то из себя представляют, потому что вдруг стали носить белые рубашки и галстуки вместо того, чтобы бегать в джунглях с копьями. Приятель, мой народ – гордая раса. Пуэрто-Рико – не африканские джунгли. А что дает повод итальяшкам думать, что они такие величественные и могущественные? Чем они могут гордиться? Муссолини? Великое дело! Этим парнем Микеланджело? Ну, он еще куда ни шло. Но, черт возьми, что они сделали за последнее время? – Фрэнки помолчал. – Вы слышали когда-нибудь о Пикассо?
– Да, – ответил Хэнк.
– Пабло Пикассо, – повторил Фрэнки. – Он самый выдающийся художник, который когда-либо жил на земле. Я ходил в музей посмотреть на его картины. Приятель, это музыка! И знаете что? У него в венах течет та же кровь, что и у меня.
– Ты ходил в музей смотреть выставку Пикассо? – удивился Хэнк.
– Конечно. Со мной был Гаргантюа. Помнишь?
Конечно, помню. В тот день у нас была драка с «Крестоносцами».
– Да, верно. Когда мы вернулись из музея.
– Кто такие «Крестоносцы»?
– Банда из Вест-Сайда, – ответил Фрэнки. – Цветные парни. Связка бананов. В тот вечер мы отправили их домой со слезами.
– Я скажу тебе правду, – признался Гаргантюа, – большую часть картин Пикассо я не понял.
– Ты болван, – сказал Фрэнки, – Кто говорит, что ты должен их понимать? Ты должен чувствовать. Этот парень рисует сердцем. Он вкладывает все свое сердце в каждую картину. Ты чувствуешь это. Черт возьми, этот парень – испанец!
С любопытством разглядывая Хэнка, буфетчик поставил на стол пиво, а затем вытер руки о фартук и вернулся к стойке.
– Ты знал ребят, которые убили Морреза? – спросил Хэнк.
– Я знаю Ридона и Апосто, – ответил Фрэнки, – Я по-настоящему доволен, что Ридон попал к вам в руки.
– Почему ты так говоришь?
– Ну, Апосто… понимаете… у него не все дома. Я имею в виду, это такой парень, что скажи ему столкнуть в реку свою собственную мать, и он это сделает. Он немного… слабоумный, недоразвитый… Вы понимаете. – Фрэнки согнутым пальцем постучал себя по виску. – Это совершенно точно, потому что мой младший брат учится с ним в училище, так что он знает.
– Что это за училище?
– Авиационное училище в Манхэттене.
– Значит, твой брат говорит, что Апосто умственно отсталый, так?
– Да. Но Ридон другое дело. Ридон – хитрая сволочь.
– Почему ты его ненавидишь?
– Потому, что я ненавижу ничтожества, которые ведут себя как важные персоны, вот почему. Этот парень – пустое место, но он все время пытается завоевать себе имя. Он вбил себе в голову, что к нему присматриваются крупные гангстеры. Он завоевывает себе имя в уличном клубе и думает, что на следующей неделе он будет контролировать профсоюз портовых грузчиков. Уличные драки – глупость, настоящая глупость, понимаете, а он с помощью их пытается создать себе репутацию. И вот теперь он создал ее. Теперь он создал репутацию, которая приведет его прямо на электрический стул. Хотите, я вам кое-что расскажу?
– Что именно?
– В тот вечер, когда убили Морреза, у нас было запланировано сражение. «Орлы» знали об этом. Гаргантюа встречался с их военачальником Дайабло. Испанское имя, как вам это нравится? Итак, все было обговорено: встречаемся на Сто двадцать пятой улице в десять часов вечера. «Орлы» знали об этом, а раз «Орлы» знали, то Ридон знал тоже. И что же получается? Рано вечером он берет идиота Апосто и Ди Пэйса, о котором я никогда не слышал, и устраивает свой собственный пиратский налет на нашу территорию. Это вам о чем-нибудь говорит?
– Он искал личной славы?
– Конечно, что же еще? Он пытается создать себе репутацию. Естественно, он не предполагал, что его схватят полицейские. Никто не предполагает, что его схватят. Он рассчитывал, что устроит здесь небольшой ад, а затем вернется к «Орлам» и будет избран президентом или что-то в этом роде. Держу пари на сто долларов, что именно так все и произошло. Ридон убедил этих двух дураков пойти сюда. Эй, вы не пьете свое пиво.
Хэнк взял кружку и отпил глоток.
– Хорошее, правда?
– Да, очень хорошее, – согласился Хэнк. – Ты говоришь так, словно знаешь Ридона очень хорошо.
– Однажды я проломил ему череп. Держу пари, что у него до сих пор есть шрам, – сказал Фрэнки.
– Когда это было?
– В одной из уличных драк. Я ударил его, и он свалился, а затем я двинул его ногой по башке. На мне были армейские ботинки. Я считаю, что всякий, кто идет в уличную драку без армейских ботинок, – не в своем уме. Так что я, должно быть, здорово раскроил ему череп.
– Почему ты ударил его ногой?
– Потому, что он лежал на земле, и я не хотел, чтобы он поднялся.
– Ты бьешь ногой всякого, кто лежит на земле?
– Всякого.
– Почему?
– Потому что я знаю, если я окажусь в таком же положении, они сделают со мной то же самое. Вас когда-нибудь били ногами, мистер?
– Нет.
– Ну, я вам должен сказать, в этом мало приятного, разве только если вам нравится, когда вас топчут ногами. Мне это не нравится, и я делаю это первым. Когда человек лежит и продолжает лежать, он не может причинить вреда. Однажды Ридон ударил меня битой для игры в крикет, вы знаете это? Он чуть не сломал мне ногу, эта сволочь. У меня на него зуб. Можете поверить, если вы не убьете этого сукиного сынка, то в один прекрасный день я сделаю эту работу за вас.
– Чтобы тебя схватили? – спросил Хэнк.
– Только не меня… А вообще-то, если бы меня схватили, это было бы не так уж и плохо. Тогда я мог бы положить конец дракам между бандами. Возможно, быть схваченным или еще быть призванным в армию – это единственный выход. Драки – совершенная глупость.
– Тогда зачем вы это делаете?
– Вы должны жить, не так ли? Вы должны защищать свои права.
– Какие права?
– Свою землю, приятель, свою территорию. В противном случае они все время будут приходить сюда и делать то, что они сделали с Ральфи. Вы должны их остановить, не так ли? Вы не можете позволить им топтать вас.
