нескольких милях от ближайшей деревни или города, рыцарь разглядел, что у большинства повешенных отсечены кисти рук.
— Гутрум, — пробормотал он, прислушиваясь к незнакомому слову. — Наверное, в этом названии для меня должен быть какой-то смысл, но я его не нахожу. А что касается моего собственного имени, я его не помню. Разве у меня вообще когда-нибудь было имя? Я словно нахожусь во сне, в каком-то кошмаре. Мне совершенно ничего не известно о себе.
— Быть может, ты сумасшедший? — равнодушно предположил охотник.
— Нет-нет. Я не чувствую себя сумасшедшим.
— Умалишенные всегда считают себя нормальными людьми. А с кем ты разговаривал, спускаясь с холма? С самим собой?
— Что ты, нет! — Обернувшись, рыцарь показал на ворона, прыгающего по камешкам реки. — Я разговаривал вот с этой птицей. Она владеет человеческим языком не хуже нас с тобой. Ворон, скажи что- нибудь охотнику.
Птица ткнулась клювом в ручей, глотая воду. Она ничем не отличалась от других воронов. Ни в ее глазах, ни в поведении не чувствовалось ни крупицы сознания.
Охотник кивнул.
— Кажется, ты спятил. — Он показал на зажаренную тушу цапли, от которой уже успел отломить солидный кусок. — Если голоден, угощайся. А мне пора в путь.
— Подожди! — встрепенулся рыцарь. — Куда ты направляешься?
— Как куда — разумеется, в Зэмерканд. Надо поспеть домой до вечера. Если в здешних местах опасно днем, то ночью хуже в десять раз. Тут рыщут медведи и волки, не говоря уже…
— Возьми меня с собой, — взмолился рыцарь. — У меня нет оружия, чтобы защитить себя, и я не знаю дороги. Если на тебя нападут, я тебе помогу. Ты меня прости, на вид ты слишком щуплый, чтобы справиться с врагами, которых можешь встретить в пути.
Взгляд охотника стал жестким.
— Разве ты не видел, как я убил вепря?
— Охота — дело другое. Для того чтобы убить человека, одного меткого глаза недостаточно. Тут требуется еще и сила духа.
— Сила духа? Только что все дело было в моем физическом здоровье — а теперь ты говоришь, что у меня кишка тонка. Ты сначала реши, чего же мне все-таки недостает. — Оглядев рыцаря с ног до головы, охотник кивнул. — Ладно, можешь бежать за моей лошадью. Не предлагаю тебе ехать вместе со мной верхом, ибо, как видишь, я везу тушу вепря.
Рыцарю захотелось возразить, что его жизнь важнее туши вепря, но охотник уже вскочил в седло. Ястреб снова взмыл было в небо, однако охотник покрутил над головой серебряной приманкой, закрепленной на длинной бечевке, и хищная птица послушно опустилась на его запястье.
Охотник тронул пегую кобылу, и та не спеша, вошла в лес, тихо ступая по густому ковру мха. Рыцарь, не обращая внимания на усталость, потрусил следом, обгладывая кость цапли. Пропавший было черный ворон, вдруг спустился вниз с ветки дерева и, усевшись ему на плечо, шепнул:
— А ты и впрямь сумасшедший. Подумать только, разговариваешь с птицей!
Ворон тотчас же снова взмыл вверх, а рыцарь, одновременно развеселившись и разозлившись, стал ломать голову: а нет ли в словах птицы правды?
Один раз за всю дорогу охотник остановился, чтобы обработать раны рыцаря целебными травами. Порезы были неглубокие, но оставалась опасность заражения. Где-то глубоко внутри в рыцаре тлела какая-то странная горечь, необъяснимая ненависть, к чему именно, он и сам не мог ответить. Эти чувства черной тенью лежали на его душе, он не знал, откуда они взялись.
В лесу гигантские пауки сплели свои сети от ветвей высоких дубов до самой земли. Рыцарь, то и дело запутываясь в паутине, пачкал лицо и руки тончайшими липкими нитями. Наконец деревья кончились, и путники вышли на торфяное болото. Под каждой кочкой копошились клубки змей. Время от времени попадались виселицы с вздернутыми под самую перекладину трупами. У большинства отсутствовали кисти рук, хотя некоторые свежие трупы были нетронутыми. Рыцарю хотелось расспросить охотника, но он никак не мог отдышаться, чтобы завести разговор.
Приблизительно через три часа пути, когда на вечернем небе появились розовеющие острова облаков, путники взобрались на гребень холма, и рыцарь увидел перед собой огромный город, обнесенный стенами. Остроконечные башни и шпили поднимались в небо словно копья над плотно сомкнутым строем воинов. Зэмерканд.
На мачтах трепетали знамена и флажки. Стены вздымающихся ввысь шпилей были усыпаны черными треугольными окошками, и ветер выдувал из них веселые мелодии, словно из огромных флейт. Многие здания венчали величественные купола, сверкающие зловещим блеском в свете клонящегося к закату солнца.
Рыцарь разглядел, что внутри внушительных крепостных сооружений с массивными башнями стоят дворцы, разбиты сады и парки, проложены широкие улицы и площади. Фонтаны щедро поливали водой зеленые лужайки, обсаженные миртовыми кустами, маленькими елочками и лиственными деревьями. В вечернем свете сверкали пруды и рвы. За крепостными стенами находился целый город — с домами, мощенными булыжником улицами, конюшнями и скотными дворами.
Вокруг стен были разбиты не меньше сотни просторных шатров, обтянутых оранжево-красной парусиной.
Перекрытый каменным сводом тоннель, отходивший от города, шел через просторные луга с редколесьем и терялся где-то вдали за грядой холмов. Охотник объяснил, что под укрепленным сводом проходит канал, прямой, как полет стрелы, связывающий город с морем. По этому каналу, под защитой каменных стен в шесть футов толщиной, баржи плывут до естественного причала на побережье Лазурного моря, где товары с них перегружают на морские суда. Торговля с такими заморскими странами, как Уан- Мухуггиаг, является очень прибыльным делом и позволяет жителям Зэмерканда жить в относительном достатке, даже когда город подвергается осаде и все его окрестности выжжены войной.
— Какой прекрасный город, — заметил рыцарь, останавливаясь, чтобы вдоволь насладиться восхитительной картиной.
Оглядевшись, он заметил темнеющие на окрестных холмах силуэты виселиц, а перед городскими воротами нечто такое, что на большом расстоянии казалось отрубленными головами, насаженными на заостренные колья.
— Чего нельзя сказать про землю, на которой он стоит, — добавил рыцарь.
— Что касается этого, — сверкнув глазами, заговорил охотник, — ты должен понять, что ХуллуХ умирает. Он теряет контроль над окружающим миром, и людям становится страшно. Но скоро все снова будет хорошо. Как только Король магов возьмет власть в свои руки, опять наступит порядок.
— Король магов? — переспросил рыцарь.
Охотник положил ему на плечо свою худую руку, отчего смуглому пришельцу стало не по себе.
— А ты ведь действительно только недавно появился в наших краях, да? В Гутруме, друг мой, действует множество колдунов, величайшим из которых является Король магов. Именно он следит за тем, чтобы те, кто владеет магическими силами, не злоупотребляли этим. Он поддерживает равновесие между добром и злом, естественным и сверхъестественным, волшебниками и простыми людьми.
— А у ваших колдунов голубые глаза? — с надеждой спросил рыцарь.
А вдруг и он обладает какими-то чудодейственными силами?
— Дорогой друг, в Гутруме ни у кого нет голубых глаз.
Рыцарь стряхнул со своего плеча руку чересчур развязного охотника.
— Я тебе не друг. Кроме того, я предпочел бы, чтобы ты ко мне не прикасался.
В глазах охотника появился задорный блеск. Казалось, он улыбается под покрывалом синей холстины. Рыцарь понял, что над ним насмехаются. Но он ничего не мог с этим поделать, поскольку был в долгу перед новым знакомым.
— Как скажешь, солдат, но, возможно, в наши беспокойные времена тебе понадобится друг — здесь, в Гутруме.
«Солдат»? Это имя ничуть не хуже других. Другого у него все равно нет. Рыцарь решил, что до тех пор,
