коробки.
Комната тотчас наполнилась запахом космолина.
– Какая отвратительная вонь, – заметила Конни.
– Армейская оружейная смазка.
– Кажется, тут внутри скомканная бумага.
– Ты можешь ее убрать, чтобы стало лучше видно?
– Попробую. Дорогой, ты-то как?
– Замечательно. Так хорошо мне еще не было никогда в жизни. Я так счастлив, что вот-вот пущусь танцевать.
– Ну же, ну же, дорогой. Когда все останется позади, мы с тобой выпьем по мартини, пожмем друг другу руки и разойдемся по своим счастливым супружеским парам.
– Конни, ради бога...
– Ну хорошо, вытаскиваю. Подожди немного.
Воспользовавшись кончиками ножниц в качестве пинцета, Конни вытащила один кусок скомканной газеты, другой, затем еще один.
– Так, теперь я вижу нашу бомбу, – доложила она.
– И?
– Хм, ну и гадкая же она! Дюймов восемь в высоту, с короткими маленькими перышками на стержне у основания. Форма каплеобразная, цвет зеленый, в середине выпуклый ободок. Наконечник конический, но из него торчит какая-то дрянь, что-то вроде трубки. Хорошо разглядеть я не могу, но, похоже, наверху целая паутина проводов.
– Ты не видишь, какие из этих проводов выходят из коробки? Через отверстие?
– Дорогой, тут слишком темно. У тебя случайно нет при себе фонарика?
– Ага, прямо здесь, в кармане. Сейчас положу бомбу и достану.
– Сэм, прекрати паясничать, пусть даже ты вот-вот превратишься в кусок швейцарского сыра.
– Фонарик где-то был, но, господи, я совершенно не помню, где именно. Возьми лампу.
– Твоя жена будет очень расстроена.
С этими словами Конни подошла к краю стола, взяла лампу и сорвала с нее абажур. Осторожно высвободив шнур, она поднесла лампу к коробке и щелкнула выключателем. Сноп яркого, резкого света заставил Сэма вздрогнуть, а делать это было никак нельзя, поскольку он едва не выпустил ленточку.
Конни внимательно всмотрелась в то, что высветила лампа.
– Судя по всему, к кольцу на конце трубки привязан натянутый шнурок, он проходит через всю коробку и... – она перевела взгляд, следя за шнурком, – да, дорогой, похоже, этот шнурок прочно прикреплен к ленточке, которую ты держишь.
– Отлично. Теперь ты должна сделать вот что. Тебе нужно просунуть руку внутрь и очень осторожно выкрутить взрыватель из боеголовки.
– Я не знаю, смогу ли просунуть туда руку. Тут очень тесно. Если я что-нибудь задену, это ведь громыхнет, да?
– Ничего другого я придумать не могу. Не волнуйся, пока что я держу мину достаточно крепко.
Однако это была ложь. Говоря эти слова, Сэм чувствовал, как температура огня, пожирающего его пальцы, поднялась еще на десять градусов. Появление Конни позволило ему на время блокировать мучительную боль, но постепенно волшебство начинало рассеиваться.
– О, ну где же эти чертовы саперы!
– Это можно сказать про всех военных. Когда они нужны, их днем с огнем не сыщешь.
– Конни, у тебя ничего не получится. Мы не сможем разминировать бомбу.
– Сэм, мы ее обязательно разминируем. Объясни, что я должна делать, и не трать больше времени на споры.
– Конни, я...
У Сэма дрожали пальцы. Он держался из последних сил, и вот сейчас мышцы одна за другой начали отмирать.
– Конни, пожалуйста, уходи.
– А можно его заблокировать?
– Что?
– Заблокировать взрыватель. Боек сработает, но, если он уткнется во что-то и не пробьет капсюль, взрыва ведь не будет, я права?
– Ты видишь взрыватель? Там есть свободное пространство?
Конни снова поднесла яркую лампу к коробке и заглянула внутрь.
– Там должно быть отверстие от предохранительной чеки, которую убрали, взводя взрыватель.
