своих, которые выдают себя за путников, между делом разведывают, что здесь и как, а потом вся банда нападает. Обычно как раз на закате.
— Да, я знаю. Я наслышан о том, как водят караваны, и о том, что подстерегает караванщиков в пути, чего вы опасаетесь и как попадаете в ловушки. Я уже много раз бывал здесь. А вот мой друг в этих местах впервые. У него с собой волшебные ножны, которые предупреждают об опасности. Как раз их пение вы и слышали. Ножны запели, Солдат решил, что на него нападают, и тут же вскочил на ноги. Поверьте, нас не нужно бояться. Мы просто одинокие странники, ищем одну женщину. Возможно, вы слышали о ней, знаете, где она находится. Это жена султана Офирии Лунна Лебяжья Шейка. Мы были бы чрезвычайно признательны, если бы вы помогли нам. Мы можем заплатить.
При этих словах Солдат спрятал меч в ножны и уселся на место, повернувшись спиной к вооруженным мужчинам. Петра дала им знак, и они растворились в сумраке шатра.
Юн обратился к жене:
— Ты уверена?
— Думаю, они говорят правду.
— Ну раз так…
Он снова принялся потягивать чай. Затем, к удивлению Солдата, достал короткий кусок просмоленной веревки откуда-то из складок одежды и, положив ее в рот, зажег другой конец от свечи. Он стал посасывать веревку, втягивая дым в легкие. Затем улыбнулся Солдату, заметив выражение его лица, и выдохнул облако дыма.
— Ни чая, ни табака?
— Что такое «табак»?
— Держи, — хозяин протянул тлеющий кусок веревки, — это делают из травы. Пахнет вкусно. Хочешь попробовать?
Солдат поежился и покачал головой:
— Нет, что-то не тянет.
— А я не откажусь. — Голгат взял зажженную веревку, втянул полные легкие дыма и закашлялся. — Давненько не пробовал…
Петра сказала:
— Я слышала, что Лунну Лебяжью Шейку похитил Халиф Сильнейший и держит ее в своей крепости посреди пустыни. Вы хотите ее спасти?
— Да, — ответил Солдат, поднимая глаза на хозяйку, — именно за этим мы туда и направляемся.
Юн сказал:
— А если она не хочет, чтобы ее спасали?
Солдат был потрясен.
— Да нет же. Хочет. Она ведь жена султана.
— А может, султан бил ее? Может, она его не любит? А любит как раз Халифа? Может, она ждет ребенка, ребенка Халифа? А может, еще что-нибудь?
Солдат растерялся.
— Ты заберешь ее силой? — спросила Петра.
— Нет. Да. Не знаю, вы меня запутали. Я надеюсь, что Лунна Лебяжья Шейка желает вернуться обратно.
— Что ж, надеяться не запретишь, — заметил Юн.
Затем подали еду: козлятину, верблюжий йогурт, свежие огурцы, сыр из собачьего молока, яйца, пустынную перепелку и хрустящих поджаристых горных жуков. Путники наелись до отвала. Принесли молоко и медовые соты, а за ними — горячий яблочный сок с приправами. По случаю такого пиршества открыли входную завесу шатра, чтобы любоваться уходящим за далекие дюны солнцем.
— Закат, — сказал Голгат, вонзаясь зубами в перепелиную ножку, — и никто на вас не напал.
— Верно. Может, разбойники прискачут ночью, пока мы будем спать, — ответил Юн.
— Если так, — сказал Солдат, — мы сразимся бок о бок с вами, уж будьте уверены.
Наконец ночной холод начал вползать в шатер, и завесы опустили. Друзей проводили в разные отделения шатра.
Солдат был доволен, сыт, порядком устал, и ему не терпелось отойти ко сну.
Спустя какое-то время он почувствовал, как кто-то скользнул под его одеяла. К своему немалому ужасу, он ощутил обнаженное женское тело. Хуже того, оказалось, что это не просто какая-то незамужняя женщина, которую ему прислали в знак гостеприимства, а сама Петра.
— Не тревожься, — шепнула она. — Такова традиция. Мой муж этого ожидает.
Солдат моментально сел на кровати, недоумевая, почему волшебные ножны не предупредили его об атаке. Боком он ощущал мягкие груди Петры. Ему с трудом удавалось сохранять хладнокровие. В чреслах уже началось зловещее движение. Нужно действовать быстро и решительно.
— Я не свободен. Пожалуйста, если это обязательно, лучше навести моего друга. Не сомневаюсь, он охотно составит тебе компанию, а у меня — жена.
— Ты не один, у кого жена. Кроме того, я предпочитаю тебя. Ты хочешь обидеть хозяйку дома?
— Нет же, нет, — промычал Солдат. — Ты красавица. Просто моя жена… видишь ли, она не такая
— Она сдерет с тебя кожу?
— Разберет до косточек.
— Ревнивица. Понимаю.
Петра удалилась.
Выходя из комнаты Солдата, она спросила.
— Как в твоей стране помогают отвергнутым в любви?
— Яблоками.
Петра нахмурилась, и до Солдата дошло, что в голове ее возникла неправильная картина.
— Это поговорка такая. Мы готовим из яблочного сока пьянящий напиток и поим их допьяна.
— А-а. — Она поняла.
Вскоре после ухода Петры в кровать Солдата проскользнуло еще одно нагое тело. Солдат зарычал:
— Ну, кто там опять?
— Я, — послышался удивленный голос Юна. — А кто был в прошлый раз?
Солдат снова подскочил в кровати.
— Что ты делаешь в моей постели? Юн нежно погладил Солдата по щеке.
— Разве сам не догадываешься? — спросил он с улыбкой.
— Прошу, уходи сейчас же.
— Ты меня обижаешь.
— Прости.
— В некоторых местах за подобное оскорбление могут убить.
— Прости, я женат.
— Я тоже.
— Но… я не люблю мужчин… в таком смысле.
Юн прищелкнул языком и расстроенно покачал головой.
— Да, я слышал, что бывают такие в цивилизованном мире. Странно. Ладно, тогда схожу проведаю твоего друга. Он, правда, не такой милашка, зато, может, не так разборчив.
— Нет, нет! — закричал перепуганный Солдат. На самом деле, несмотря на заверения Петры, он сомневался, что супруги знают о похождениях друг друга. — Почему бы тебе не побыть чуть-чуть со мной…
— Вот так-то лучше.
— Давай просто поговорим.
— Поговорим? Мы разговаривали за чаем и обсудили все, что только можно. О чем еще говорить?
— Ну, мы не говорили о философии.
— Скучно. Философия — это для болтунов.
