Он начал мерить шагами комнату, не зная, как подступиться к тем вопросам, которые не давали ему покоя. Он чувствовал на себе ее настороженный взгляд, и от этого его настроение не улучшалось, а скорее наоборот.
— Вы пытаетесь подобрать подходящие слова, чтобы поинтересоваться состоянием моей девственности, не так ли, лорд Хоксуэлл? Я думаю, что это главное, что вас заботит.
Ее откровенность поразила его.
— Это всего лишь один из вопросов, которые я хотел бы вам задать, Верити.
— Позвольте мне успокоить вас. Не было ни какой-либо грандиозной любовной связи, ни даже обычной. Я все еще девственница.
Он был рад это услышать. Но другой мужчина все же мог существовать. Это было самым логичным объяснением, но разговор об этом разумнее было бы пока отложить.
— А как насчет вас, лорд Хоксуэлл? Раз уж мы затронули эту тему… позвольте узнать, каково было состояние вашей нравственности в мое отсутствие?
Она опять его удивила. В ее глазах блеснула насмешка.
— Я читала все газеты и все бульварные листки, — сказала она. — Моя близость к Лондону позволяла мне получать информацию о происходящем в высшем обществе. Если мы сравним наши добродетели, то согласитесь, что у вас почти нет права ставить под сомнение мое целомудрие.
Как, черт возьми, получилось, что он оказался побежденным?
— Я думал, что вы умерли. Вы знали, что я жив.
Она опустила глаза.
— Ни один суд не признал меня умершей, так что я считалась пропавшей. Я говорю лишь о том, что мне известны все ваши любовные связи. Мне в общем-то это безразлично, но я надеюсь, что вы не настолько лицемерны, чтобы продолжать разговор на эту щекотливую тему.
Он попытался подавить свое раздражение, вызванное тем, что она уже дважды взяла над ним верх в вопросе, в котором у нее не должно было быть ни единого козыря.
Однако раздражение одержало победу. Он скрестил руки на груди и пригвоздил ее взглядом.
— Так вы собираетесь рассказать мне, зачем все это сделали? Думаю, что я имею право знать.
Ее хладнокровие, кажется, дало трещину. В глазах блеснули слезы. Но по выражению ее лица было видно, что она ничуть не раскаивается и не испытывает страха. К тому же она встала, будто решив, что должна стоять с ним на равных, а не смотреть снизу вверх.
— Я скрылась, потому что больше не была нужна для осуществления вашего с Бертрамом грандиозного плана. За эти два года каждый получил все, что хотел, как и ожидалось от этого брака. Вы получили деньги, Бертрам продолжал контролировать бизнес моего отца, а Нэнси обзавелась связями, о которых мечтала. Вам был нужен этот брак, а была ли я жива все это время, не имело никакого значения.
Отразившееся на ее лице самодовольное удовлетворение чуть было не вывело его из себя.
— Все получилось не так, как вы думаете, Верити, уверяю вас. Закон в подобных ситуациях гораздо сложнее, чем вы предположили.
Это заявление так ее поразило, что она даже слегка покачнулась. Отлично.
— Что вы этим хотите сказать?
— Ничего на самом деле не получилось. Все находится в подвешенном состоянии. Равно как и я, черт побери.
— Вы хотите сказать, что не получили ничего? Не получили доступа к фондам моего наследства? Никаких доходов за эти два года?
— Ни единого пенса.
По ее лицу пробежала тень беспокойства.
— То, что вы меня нашли, для вас еще большее несчастье, чем я думала. Если все это время вам было отказано даже в малой части моего наследства, боюсь, что вы никогда не согласитесь быть благоразумным.
— Я весьма благоразумен. А также очень терпелив. Большинство мужей отреагировали бы совсем по-другому.
Она напряглась, словно это была угроза, хотя в его намерения не входило запугивание. Было похоже, что она ожидает удара. Это оскорбило его и вызвало еще большее раздражение.
— Я имела в виду, что вы вряд ли согласитесь выслушать мой весьма благоразумный план наших будущих действий, — сказала она, видимо, тщательно подбирая слова.
— Единственно возможный план — это вернуться в Лондон, чтобы все увидели, что вы живы, и постараться забыть ваш сумасбродный поступок, начав наконец нашу совместную жизнь.
— Я не была сумасбродкой. Более того — вы не правы. Это не единственный план.
— Мне что-то не приходит в голову ничего другого.
Теперь она начала ходить по комнате словно загнанное животное.
— Вы можете подать прошение об аннулировании брака. У нас не было первой брачной ночи, и мне говорили…
— С какой стати я должен аннулировать наш брак?
Она остановилась прямо перед ним. Она больше не разыгрывала кроткую спокойную жену, а превратилась в оппонента, если не сказать — во врага.
— Потому что я никогда не хотела этого брака, — сказала она. — И вам он тоже не нужен.
— Нужен. Я же согласился. Я подписал все бумаги. Я произнес клятвы. Точно так же, как вы.
— Вы имеете в виду, что вам нужны деньги. Я найду способ, как отдать их вам. Но жизнь, которую от меня требует этот брак, мне не подходит.
— Просто не верится, что вы выдвигаете такую абсурдную идею, Верити. Церковь не аннулирует брак по капризу женщины.
— Я сбежала в тот день не из-за мимолетного каприза.
— Тогда почему? Мы начали с этого вопроса и опять к нему вернулись.
Она расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я дала согласие под давлением.
Он оторопел. По этой причине церковь как раз могла аннулировать брак.
— Все присутствовавшие на церемонии слышали, как вы согласились. В этом доме есть свидетель вашего согласия.
— Я обнаружила, что мое согласие было получено подлым, обманным путем.
— Но это был не я.
— Вот как?
Ее недоверие вкупе с несговорчивостью не сулило ничего хорошего в будущем.
Он попытался уверить и успокоить ее.
— Я говорю правду. Когда вы узнали об обмане?
— Сразу после свадебного завтрака.
— Расскажите, что произошло.
Она внимательно на него посмотрела, словно решая, стоит ли он того, чтобы все узнать.
— Я сопротивлялась браку. Я произнесла клятвы только для того, чтобы помочь одной знакомой мне семье, которую люблю. Бертрам пригрозил этим людям большими бедами, если я не соглашусь на эту свадьбу.
Она откровенно рассказала обо всем, хотя была убеждена, что ее мужу абсолютно все равно, что бы она ни сказала. А может быть, ей самой было все равно, что он думает.
— Другими словами, вы поступились своими убеждениями, чтобы защитить этих людей от Бертрама.
Она кивнула.
— Сразу после свадебного завтрака Нэнси отвела меня в сторону и сказала, что Бертрам уже нарушил наше соглашение. То есть он уже сделал то, чего обещал не делать, если я соглашусь выйти за вас замуж.
— Мне жаль, что вы верите в то, что ваш кузен одурачил вас. Но свадьба все же состоялась, Верити.
