едва не наткнулся на одного из тех, кто присоединился сегодня к их встрече и тоже до сих пор не ушел.
— Вы так глубоко погрузились в свои мысли, Каслфорд. — Теймор Рейлор, член парламента от графства Оксфорд, улыбнулся с надеждой, в точности как улыбается портной, показывая вам один из самых дорогих костюмов. — Я надеялся перемолвиться с вами словечком, но не решился прервать ваши размышления.
— По-моему, мы обменялись сегодня целой кучей слов, Рейлор. Мне больше Нечего сказать по этому вопросу.
Рейлор фыркнул и тут же украдкой оглянулся на других джентльменов в комнате.
— Я совершенно о другом. Дело весьма конфиденциальное.
Сегодняшний день и так чересчур напоминал вторник, и Каслфорд уже хотел отделаться от Рейлора, но вдруг вспомнил, что сегодня и в самом деле вторник. Он неохотно кивнул и вышел вслед за Рейлором из комнаты.
Даже библиотека показалась тому недостаточно уединенной. Рейлор повел герцога в уборную, вдоль стены которой выстроился ряд стульчаков.
— Мне бы в голову не пришло, что речь пойдет об этом конфиденциальном деле, Рейлор.
Тот сначала не понял, потом глаза его в ужасе распахнулись.
— О Господи. О нет, ваша светлость! Прощу не понять меня неправильно… я бы никогда… то есть, если вам нужно, я не собираюсь возражать, но лично я бы никогда…
Каслфорд уселся на закрытый крышкой стульчак.
— Если никто не прячется внутри одного из этих горшков, полагаю, более уединенного места в Лондоне вы не найдете. Учитывая такую вашу осторожность, я надеюсь, дело будет достаточно интересным.
Рейлор промокнул лоб носовым платком и собрался с духом.
— Я говорю от имени целой группы людей. Видите ли, мы создали синдикат, и меня послали предложить вам значительную сумму денег за тот участок земли в Миддлсексе, где работают ваши инженеры.
— Мне сообщали о нарушителях границ частной собственности. Так это вы?
— Мы джентльмены! Мы не нарушаем границ.
— Зато, возможно, нанимаете тех, кто нарушает.
Рейлор предпочел оставить это без ответа.
Каслфорд понимал, что должен просто уйти. Все равно у него на эту землю другие планы. Но ведь это вторник, так? Предполагается, что сегодня он занимается своими обязанностями.
— И насколько значительна сумма?
— Двадцать тысяч фунтов.
— Меня редко удается впечатлить, мистер Рейлор, особенно вам. Однако я должен заметить, что сегодня вы заметно выросли в моих глазах.
— Благодарю, ваша светлость. Могу я принять это за ваше согласие?
— Ни в коем случае. Это привлекательная сумма, но боюсь, что для меня та земля стоит значительно дороже.
Теперь впечатлился Рейлор.
— В самом деле, сэр? Должно быть, там содержится нечто более ценное, чем нам… чем мы предполагали.
— Да. — Каслфорд встал.
Рейлор выскочил из уборной вслед за ним.
— Я поговорю с остальными участниками, ваша светлость. Может быть, если вы сами назовете цифру…
— Меня не прельстит сумма меньше чем в пятьдесят тысяч, но это совсем не значит, что меня вообще можно прельстить.
— Пятьдесят… о! Это и в самом деле очень ценная земля! Молю вашего разрешения перемолвиться с вами конфиденциальным словечком через несколько дней. Чтобы заполучить такое сокровище, мы постараемся оправдать ваши ожидания.
— Можете сказать мне столько конфиденциальных слов, сколько пожелаете, но я буду дураком, если продам.
Он отодвинул от себя Рейлора и направился к выходу.
— Начать с того, что тебе не следует пытаться продать то, что тебе не принадлежит, — негромко, но отчетливо произнес над его ухом чей-то голос.
Каслфорд не остановился, не замедлил шаг и даже не оглянулся.
— Мне так и показалось, что ты прячешься в библиотеке, Латам! Ищешь грешников, чтобы спасти их своим напыщенным ханжеством?
Ботинки Латама прошли мимо и резко повернулись. Он встал перед Каслфордом, перекрыв ему дорогу к выходу.
— В последнее время тебя почти не видно. Развлекаешься?
— Уверен, что намного больше тебя. Наверное, очень утомительно прикидываться святым.
— Да, я сильно занят, но и развлечений мне хватает. Правда, в последнее время дел больше. Помимо всех этих встреч с министрами, есть еще дельце с той чертовой землей, которую мой отец тебе подарил. Похоже, половина Лондона создает синдикаты, чтобы купить ее.
— Значит, половина Лондона населена ослами. Я снова и снова повторяю, что там ничего нет.
— Ты слишком много возражаешь. Они тебе не верят, и я тоже.
— Потому что ты тоже осел. А теперь, будь добр, отойди в сторону. Даже по вторникам я имею право обходиться без твоего присутствия.
Латам заколебался, как мальчишка, которого дразнят. Каслфорд уже решил, что удар кулаком по носу будет вполне оправдан, когда Латам, к сожалению, отодвинулся.
— Я знаю, что ты там нашел, Тристан, и нечего изображать передо мной безразличие. Один из нанятых тобой работников решил, что двадцать фунтов полезнее, чем твое хорошее о нем мнение.
— Со всеми этими идиотами, твердо вознамерившимися что-то купить, непременно найдется какой- нибудь умник, готовый что-то продать. Возможно, он уже столько раз получил эти двадцать фунтов, что теперь ему хватит на виллу в Неаполе. Хотелось бы выяснить, кто он. Я всегда найду применение такому предприимчивому уму, каким он, похоже, обладает.
Каслфорд не шутил. Он твердо решил отыскать этого парня. Ему требовался новый секретарь.
— Если бы эта земля не представляла собой никакой ценности, ты бы взял пятьдесят тысяч Рейлора.
— Ты плохо подслушивал. Я сказал, что, может быть, и прельстился бы пятьюдесятью тысячами. Но он их не предложил, пока не предложил.
— Я предлагаю, бери. Я тебя знаю и вижу, что ты задумал. Ты изображаешь равнодушие, чтобы ставки росли. Пора прекратить этот балаган.
— И прекратить развлечение? Мне уже предлагают пятьдесят тысяч, хотя я утверждаю, что там ничего нет. Представь, если бы я сказал, что есть!
— Придется, потому что если ты не продашь землю мне, я осуществлю свое намерение и опротестую завещание. Как только мой юрист начнет действовать, все остальные предложения исчезнут.
Каслфорд нахмурился, обдумывая угрозу. Латам пристально за ним наблюдал.
— Похоже, ты загнал меня в угол. Латам. Ты и вправду такой безжалостный, да?
— Я делаю только то, чего от меня хотел бы отец.
Каслфорд пожал плечами и сказал:
— Черт, если я вообще ее продам, то с таким же успехом тебе, как и любому другому идиоту. Деньги — это деньги. Но пятьдесят тысяч внезапно перестали казаться мне такими соблазнительными, как раньше.
Глаза Латама заблестели. Он самодовольно ухмыльнулся, совершенно уверенный в победе.
— Можно обсудить и большую сумму.
— Изложи свое предложение в письменном виде, я его обдумаю. — «Все-таки вторник — это
