Одри смотрела на Элинор, округлив глаза от изумления.
— Вы женщина, — прошептала она и прикрыла рот рукой. — И если ваша цель — не шантаж, тогда…
— Это просто… шутка. Я пришла сюда забавы ради. Это способ развеять скуку и хоть чем-то скрасить обыденное существование. Не пытайтесь найти причину. Это плутовство…
— На кого вы работаете? — перебила ее Одри.
— На Мидаса, царя Фригии.
Одри рассмеялась:
— Все мы в некотором роде ему служим. — Она наклонилась и подняла письма с пола. Задумавшись, миссис Уотсон начала водить пальцем по растрескавшейся печати. — Я не знаю, кто вы на самом деле и чего вы хотите. Но я могу это выяснить. Не стоит меня недооценивать. — Она посмотрела в глаза Элинор. — Мы с вами можем стать хорошими подругами, а можем превратиться в заклятых врагов.
— Я работаю ради блага Англии, — с жаром выпалила Элинор.
— Я тоже в каком-то смысле, — с сарказмом заметила Одри.
— Но я не имею права поведать вам больше того, что сказала.
— Ради блага Англии… Неужели вы думаете, что я поверю, что проделки Мейфэрского незнакомца — это ширма для героизма?
— Я вовсе не героиня.
— Полно вам скромничать, дорогая. Вас вполне можно так назвать. А геройство неразрывно связано с ответственностью.
В горле у Элинор встал комок. Как бы Себастьян выпутался из этой ситуации, если бы его застали в заведении подобного рода? Долой тайны. Он бы снял свою маску, а возможно, и одежду тоже, обнажив красоту, достойную греческого бога. И тогда Одри могла бы горы для него свернуть. Она помогла бы Себастьяну в его деле. Потому что тот обладал властью над женщинами.
В этот момент в дверь вежливо постучали.
— Мадам, может быть, мы вам нужны? — неуверенно спросил мужской голос.
Элинор затаила дыхание. Только вчера она жалела несчастных, которых помещали в мешки с тяжелыми камнями или в огромные бочки для табака, чтобы потом сбросить на дно Темзы. Таинственное исчезновение леди Боскасл станет завтра главной темой в утренних газетах. Как отреагирует Себастьян, когда бездыханный труп его жены прибьет течением к берегу?
— Мы с вами встречались раньше? — неожиданно спросила Одри.
— Нет. — Это было правдой только отчасти. На самом деле в прошлом году они обе посещали одну выставку, хотя не были друг другу представлены.
— Что прикажете с вами делать? Элинор стиснула зубы.
— Что хотите. Мне сейчас все равно. Можете звонить в полицию, если пожелаете.
— В полицию? О, ради Бога! Это вульгарно.
Они снова посмотрели друг другу в глаза — две женщины, у которых, в сущности, было много общего. Они обе бросили вызов условностям.
— За вами следили все время, как только вы приблизились к моему дому. Но должна признаться, я не догадалась, кто вы. Если бы я узнала это раньше, сама пригласила бы вас зайти.
В порыве чувств Элинор схватила Одри за руки.
— В таком случае, умоляю вас… если в вас есть хоть капля симпатии к Мейфэрскому незнакомцу, прошу вас, дайте ему уйти.
Одри улыбнулась:
— Думаю, меня можно уговорить.
— А письма?
— Забудьте о них, — твердо сказала Одри. — Вам повезло, что я питаю слабость к авантюристам. Но не советую дальше испытывать мое терпение.
— Мадам, — раздался голос за дверью — на этот раз он звучал более настойчиво, — вам требуется наше вмешательство или нет?
Одри поспешно спрятала письма в шкатулку на каминной полке.
— За всю свою жизнь я не разболтала ни одного секрета, — повернувшись к Элинор, сказала она. — Если вы станете мне доверять, у вас не будет причин об этом пожалеть.
— К сожалению, я вышла из того возраста, когда можно кому-то доверять.
— Мадам, — громко спросили за дверью, — вам помочь?
— Да, мне необходима помощь одного из вас, — ответила Одри. — Проводите нашего дорогого гостя как можно более незаметно на улицу.
Глава 19
Элинор завязали глаза и вывели на внутренний двор, расположенный позади здания, а оттуда — через душный тоннель, который, как предположила она, был проложен под несколькими соседними домами. Наконец с нее сняли повязку, и Элинор увидела, что стоит посреди тротуара. Она с облегчением вздохнула.
О нет! Оказывается, Элинор снова попала в западню. Невдалеке ее поджидал Себастьян Боскасл — хмурый и непреклонный. Она покорно приготовилась услышать выговор.
— Если ты еще хоть раз выкинешь такое, я собственноручно прикую тебя к…
У Элинор не хватило духу спорить. Ей даже не пришло в голову спросить, как Себастьян узнал, где ее надо ждать.
— Где экипаж? — пробормотала она, направляясь туда, где, по ее мнению, он должен был стоять.
— Нужно идти совсем в другую сторону.
— Но почему?
— Ради Бога, Элинор, не задавай глупых вопросов.
— Нет, ответь мне, куда делся экипаж? Себастьян взял ее за руку и крепко сжал.
— Я его переставил.
— А где Уилл? — изумленно спросила Элинор.
— Он появится в нужный момент.
— Ты…
— Об Уилле потом. Лучше скажи, что случилось с тобой. Элинор съежилась под пристальным взглядом мужа.
Она увидела искреннюю заботу в его глазах, поняла, что Себастьян о ней волновался, и почувствовала, что может немного расслабиться. Муж крепко обнял ее, и Элинор позволила ему это, понимая, что заслужила его гнев, и сознавая, что сейчас нуждается в его поддержке.
— С тобой все в порядке? — прошептал Себастьян, когда Элинор положила голову ему на грудь.
Она кивнула, кусая губы. Ах, как бы ей хотелось как-то обойти в разговоре тему ее провала!
— Как тебе удалось убежать?
— Я бы не назвала это побегом. Скорее, меня выдворили, — пряча глаза, призналась Элинор.
— Так, значит, ты так и не забрала письмо?
— Не удалось. — Она высвободилась из объятий Себастьяна. Качая головой, Элинор сказала: — Я разыскала там сразу два письма, но меня поймали.
— Охранники? — спросил Себастьян, оглядываясь на улицу.
— Нет…
Из дома неподалеку раздались мужские голоса. Себастьян взял жену за руку и повел по улице. Его теплая рука дарила Элинор утешение.
Уилл, одетый в плащ из верблюжьей шерсти и высокую бобровую шапку, нервно вышагивал возле экипажа. Его белокурые, с рыжим отливом волосы были в беспорядке. А когда Элинор подошла ближе, она
