и бросается в бега.
Элинор кивнула, сделав вид, что понимает служанку. Неужели можно потерять веру в собственного сына?
— Сама не знаю, как это случилось, — всхлипнула Мэри и отвернулась, чтобы хозяйка не увидела, что она плачет. — После свадьбы его отец очень сильно изменился, превратился совсем в другого человека. А когда наш сын вырос, то стал точно таким же, как его папаша… Если бы я знала, что так получится, я бы никогда…
Никогда не вышла замуж? Никогда не завела ребенка, который теперь приносит ей столько горя?
— Твой сын может еще измениться, — попыталась успокоить ее Элинор.
Мэри сквозь слезы посмотрела на нее:
— Надеюсь. Но он успел наломать столько дров… А сделанного не воротишь.
— Неужели все настолько плохо?
Горничная молчала. Видимо, ее сын не единожды преступал закон.
Она торопливо вытерла глаза.
— Не забывайте принимать лекарство, миледи.
Элинор кивнула. Она подумала про себя, что материнский инстинкт сильнее инстинкта самосохранения и страха перед судьбой.
По дороге в порт, где Себастьян должен был встретиться с лондонским связным, он вспоминал разговор с Элинор. Представляя жену в костюме горничной, Себастьян дал волю воображению. И, только увидев в каюте яхты лорда Хита Боскасла, он вернулся с небес на землю. Вот это сюрприз!
Так вот кто будет его связным в Лондоне! Они с кузеном не виделись с детства.
Тот вырос и стал офицером с обостренным чувством долга, которого все уважали и считали примером для подражания. Он был начальником разведки и мастером по дешифровке секретных сообщений.
Когда Себастьян обнимал своего двоюродного брата, он словно снова вернулся в детство.
— Сколько лет, сколько зим, — рассмеявшись, сказал он кузену.
Хит ответил сердечным рукопожатием.
— Просто не верится, что это ты!
Себастьян, как и его родные братья, встречался со своими кузенами на днях рождения и прочих праздниках. Иногда их родственники приезжали в Лондон погостить. Во время этих визитов между ними нередко происходили стычки, но перед отъездом они каждый раз мирились и расставались друзьями.
С годами отношения стали не такими теплыми. А после смерти отца Себастьяна его ветвь Боскаслов разорвала отношения с лондонскими родственниками. И это на самом деле было очень печально.
— Я рад снова видеть тебя, Хит.
— Я тоже.
Хит уселся лицом к двери — как раз на то место, которое обычно занимал Себастьян. Хотя его кузен старался держаться непринужденно, Себастьян заметил, что Хит, как и раньше, общаясь с людьми, держит определенную дистанцию, все время оставаясь настороже.
Помолчав, кузен полез в карман пиджака и достал оттуда два письма, перевязанные алой ленточкой.
— Теперь это принадлежит тебе, — с улыбкой сказал он, — С любезного согласия некоей доброжелательницы, которая передала мне эти письма со словами, что будет рада, если они могут кому-то пригодиться.
Это были те самые письма, которые Элинор не удалось похитить у миссис Уотсон. Так, значит, правда, что знаменитая куртизанка питает слабость к Боскаслам! Себастьян предвкушал момент, когда он покажет их жене и увидит ее лицо. Интересно, она возмутится или обрадуется?
— Ты прочел их? — спросила она.
— Нет. Это меня не касается. Однако, если тебе нужен совет, я к твоим услугам. Люблю разгадывать загадки. Если речь идет именно об этом.
Какое скромное признание своих талантов!
— Не исключено, что я и в самом деле обращусь к тебе за помощью.
Себастьян положил письма на стол. После контузии его рука временами начинала дрожать. Большинство людей этого не замечало, некоторые даже предполагали, что он пристрастился к спиртному. И только в глазах Хита Себастьян увидел понимание.
— Знаю, что ты совсем недавно вернулся домой, — сказал кузен. — Считаю своим долгом кое-что рассказать тебе. У нас имеются причины считать, что на Веллингтона готовится покушение.
Заговор… С какой целью?
— Кто готовит это покушение?
— Мы следим за каждым шагом одной группы доморощенных радикалов. Сначала считали их безобидными, но поступающая информация свидетельствует об обратном.
Себастьян задумался.
Всего четыре года назад в палате общин был убит британский премьер-министр.
— Герцог не вернется домой до Рождества.
— Так он передал герцогине, — сказал Хит. — Но нам с тобой хорошо известно, как страстно он стремится навести порядок в мире и в своей стране, с каким упорством выполняет возложенную на него миссию.
— Между Парижем и Лондоном накопилось немало политических вопросов, которые могут отвлечь его внимание. Ему могут устроить засаду в любом месте. Что именно ты от меня хочешь?
— Просто будь начеку. Может быть, все обойдется. Как известно, заговоры очень часто ничем не кончаются.
— Может быть, мне не стоит ходить на тот маскарад в замке Итон, на который собирался по настоянию жены. Ты себе представить не можешь, что взбрело ей в голову. Хотя, возможно, и не удивишься. Тебе же известно о миссис Уотсон. — Себастьян рассмеялся. — Это смехотворно — охотиться за фривольными письмами, когда назревает опасный заговор.
— Как посмотреть. Семейные дела больших людей подчас имеют политический подтекст.
— Рад, что ты это понимаешь. Хит поднялся с места.
— Я буду в пределах досягаемости. Кстати, если твоя жена желает попасть на ту вечеринку в замке Итон, это можно устроить. Порой из сплетен удается почерпнуть немало полезных сведений.
После того как Хит ушел, Себастьян некоторое время продолжал сидеть неподвижно, слушая, как волны плещутся о борт яхты. Он размышлял о том, должен ли немедленно отдать эти письма жене или нет. Стоит ли спешить?
Заговор, подготовка покушения. Как странно!
Почему именно в Англии? Это казалось нелогичным. Но полученные сведения заставляли признать: он что-то упустил. Нужно быть бдительным. Неплохо бы узнать, кого следует опасаться больше всего.
Будет ли выражать недовольство жена, если он будет тайком проникать в публичные дома и обычные клубы? Себастьян не удержался от улыбки, подумав об этом. Нет, Элинор будет сердиться лишь в том случае, если он снова будет держать от нее в секрете свою работу.
Глава 24
За ужином Элинор была одета в открывающее плечи узорчатое шелковое платье без бретелек. На шее красовалась нитка жемчуга. То, что на первый взгляд могло показаться небрежностью в прическе, на самом деле являлось тщательно продуманным беспорядком и плодом усилий и терпеливого труда искусницы Мэри.
— Ну вот, совсем другое дело, — гордясь собой, подытожила служанка, закончив работу.
Элинор слегка припудрила лицо и плечи. Она наконец пришла к выводу, что вела себя не совсем правильно. Образцовая жена должна позволить своему красавцу мужу главенствовать. Пора перестать составлять ему конкуренцию. Но к сожалению, ее драгоценный супруг сидел за столом мрачный,
