Жаль, но ничего не поделаешь. Семья леди Констанс могла похвастать голубыми кровями такой древности, что корни их семейного древа уходили к временам славных баронов, когда достаточно было собрать армию отбросов со всего королевства и срубить пару сотен голов, чтобы взять в жены прелестную дочь побежденного короля.
— Леди Паулис! — воскликнула Констанс таким идеально поставленным голосом, что Харриет тут же стало очевидно, что с ее ораторским искусством лучше помалкивать. — Как молодо вы выглядите! А до чего же хороша мисс Эдлин, вы только посмотрите! Я с гордостью буду представлять вас лондонскому свету.
На Харриет она даже не обратила взор своих бесстрастных серых глаз.
Последним удостоился ее внимания герцог, зато ему было отведено значительно больше времени. Она потупила взор, когда Гриффин вежливо, если не сказать безразлично, кивнул ей. Ах, какое это было женственное замешательство! Она села позади него рядом с Эдлин, которой совершенно не хотелось делиться местом.
С этой минуты леди Констанс завладела всеобщим вниманием. Сладким голосом она рассказала герцогу, что одобряет новую тюремную реформу. Констанс в красках описала одежду, которую она щедро пожертвовала уличным проституткам. Она перечислила все благотворительные фонды, куда она регулярно перечисляла деньги из своего состояния. Констанс рассказала о своей борьбе с выгребными ямами. Она назвала несколько приютов для бездомных детей, которые она частенько посещает с подарками. Харриет прикрыла глаза и представила, что беспризорники смотрят на нее как на сказочную фею. Как будто случайный поцелуй поможет забыть о голоде, одиночестве и о том, что их бросили.
Леди Паулис уснула.
Герцог что-то проворчал.
Констанс кивнула.
— Вы напоминаете мне Лайама, — сказала она ему с глубоким, полным печали вздохом. — Мое сердце стонет при мысли об этой потере.
Сердце Харриет тоже застонало.
Женщины. Гриффин был в замешательстве. И с ними невозможно, и без них никак. Они одновременно раздражают и радуют глаз, смеются над тобой и заставляют чувствовать себя мужчиной. Но когда их четверо, и каждая в своем настроении, и ты заперт с ними в одной карете невольным пленником, то это точно не лучший способ провести время. Неприятный визит леди Клипстоун в их дом бросил тень на весь день. Гриффин словно костями чувствовал приближение дождя.
Он не смел, смотреть на Харриет. Она была так хороша в светло-зеленом муслиновом платье в сельском стиле, с бантиком, подшитым прямо под корсажем. Для одного дня бедной девушке хватило унижений. Им овладела неподдельная злость при одной мысли об этом. Все, что касалось ее, касалось и его.
Харриет жила с ним под одной крышей — пусть и не в той мере, в какой ему самому хотелось бы, — и, значит, она была под его защитой, и он больше не допустит, чтобы ее подвергли такой хуле в его присутствии.
Разве имеет значение, что она не родилась в благородной семье? Она ведь и не претендовала ни на что. Харриет не пошла бы в компаньонки, если бы ждала от жизни чего-то большего. Впрочем, окажись Харриет принцессой королевских кровей, его тетушка все равно не отпустила бы ее.
Это тут же навело его на другую мысль. Почему Примроуз хочет, чтобы он взял в жены девушку, которая едет с ними в одной карете? Ту самую девушку, которую должен был взять в жены его брат.
Леди Констанс Чаттертон.
Уравновешенная и уверенная в себе дама. Красивая для того, кто любит холодных и расчетливых. Первым же взглядом она изучила его, словно жеребца на конюшне с целью дальнейшего осеменения. Хотя чего уж душой кривить, так оно и есть. Когда их взгляды встретились, он не почувствовал ни единой искорки страсти. Ему было все равно, насколько она хорошо воспитана и насколько богата. Без страсти они могли бы быть подобны глиняным куклам на каминной полке, которых выставили для красоты. Для Гриффина перспектива делить с ней ложе всю оставшуюся жизнь была равнозначна тому, как окунуться в Серпентайн в Гайд-парке и не всплыть на поверхность, не вдохнуть живительный воздух.
Леди Констанс проигнорировала руки двух лакеев, когда распахнулась дверца экипажа, и ей пришлось сходить. Гриффин тоже хотел уклониться от такой чести. На самом деле ему больше хотелось помочь спуститься несчастной мисс Гарднер, которая неловко переступала с другой стороны кареты, лишенная помощи лакеев и приставной лестницы. Наконец она спрыгнула на землю и ухмыльнулась кучеру, который секундой раньше предостерег ее, чтобы она не поскользнулась.
— Ну что, прогуляемся? — спросила Констанс, посмотрев в сторону парка за спиной Гриффина.
Гриффин тоскливо посмотрел в спину тетушке, которая уже покинула его в сопровождении своей компаньонки. Эдлин шла сама по себе. Он посмотрел на тропинку. На улице останавливались фаэтоны, собиралась толпа зевак, чтобы поглазеть на знаменательное событие.
— Чего они ждут? — спросил он изумленно.
— Нас, — сказала Констанс с вздохом, словно он должен был и так это знать.
«Нас»?
— И какая тому причина?
— Ваша светлость слишком долго жили в средневековом замке. — Она взяла его под руку. — Кивните им.
— С чего вдруг? Терпеть не могу незнакомцев.
— От вас этого ждут. Давайте же. — Она улыбнулась ему, обнажив пугающе острые зубы. — Вы не должны разочаровывать аристократическое сообщество.
— А вы, похоже, плохо меня знаете.
— Боюсь, ваша светлость слишком легкомысленно относится к пэрству.
Гриффин тут же решил, что так и стоит поступать в дальнейшем.
Герцог посмотрел на поля ее шляпки и подумал, что она запросто могла лично пристрелить бедное животное.
— Можно быть с вами откровенным? — спросил он.
— А откровения не могут подождать, пока мы не сделаем публичного заявления? — Поскольку Гриффин промолчал, Констанс тяжело вздохнула и продолжила. — Что ж, в таком случае говорите что должны.
— Мне неприятна ваша шляпа.
— А мне неприятна компаньонка вашей тети, — сказала Констанс без колебаний. — Ей придется уйти.
Вот тут он улыбнулся. Но не ей и не собравшейся публике.
Она крепко сжала его локоть, ее ридикюль больно стукнул по руке. Гриффин даже представить себе не мог, что она там носит — может, сокровища королевы, — но что бы там ни было, оно болталось промеж них, словно кандалы, пока они шли к воде.
— Видите мужчину в плаще с капюшоном? Это лорд Бермонд, — сказала Констанс. — Пригласите его пострелять из ружей. Девушка с зонтиком, которая стоит рядом с ним, — это его любовница. Сделайте вид, что не видите ее. И… — Констанс нахмурилась неодобрительно. — Впрочем, все равно. Стоит нам посетить парочку суаре, как вы позабудете свою первобытную деревню и обживетесь в нашем цивилизованном мире. А там инстинкты подскажут вам, как пробраться на самый верх.
— Я и сам первобытнее некуда.
— Да, дурная слава идет впереди вас, — пробормотала она.
Его взгляд потемнел.
Будь она поумнее, она бы обратила на это внимание.
Но умом Констанс, похоже, не блистала.
У Харриет не было возможности высказать свое мнение об элегантной женщине, которая шла под руку с герцогом. Да и недостойно было бы использовать в обществе эпитеты, которые приходили на ум. Кроме того, леди Паулис уже выразила свое немое неодобрение в красноречивой, если не сказать оскорбительной выходке, которая компенсировала страдания Харриет сполна.
