публику.
Никто не остался разочарованным. Люди пришли в Фанелли из любопытства, а нашли там очень приятную атмосферу и обстановку: оформление магазина было очень строгое, но в то же время элегантное — это определенно мужской магазин, но это был магазин не для мужчин. Элегантность его была чисто женской; да, действительно, темный цвет деревянных панелей, которыми отделаны стены, медные вешалки для одежды, красные кожаные кресла придавали ему мужской характер, но везде много цветов, и приятным сюрпризом оказалась туалетная комната для женщин, оформленная в виде будуара.
Со своего места рядом с отделом аксессуаров, где на стеклянных прилавках были выставлены галстуки и носки, — идея Энн, которая, как оказалось, всем понравилась, — Беверли, встречая своих гостей с изяществом, но в то же время сдержанно, наблюдала за таким удачным и многообещающим рождением ее нового дитя. С того самого момента, когда ей в голову пришла эта мысль на показе мод в Париже, Беверли ни на секунду не сомневалась в успехе. Создать магазин мужской одежды для женщин. Магазин, куда бы женщины приходили купить подарки своим мужьям, друзьям, братьям, отцам. Они будут приходить туда, потому что там всегда предлагают бесплатные угощения и потому что там всегда работают манекенщики, — на открытии было объявлено, что демонстрация мод будет проходить не только по особым случаям, а постоянно, — это отличительная особенность магазина. Таким образом, женщины могли смотреть красивых манекенщиков и представлять, как эта одежда будет выглядеть на их друзьях и мужьях, или они могли представлять, что эти красивые мужчины были их друзьями или мужьями.
Беверли с удовольствием наблюдала за своими гостями. Она видела, что они наслаждаются буфетом, шампанским, магазином и собой. Они уйдут отсюда очень хорошими впечатлениями. Они расскажут своим друзьям. Они придут опять и купят у нее одежду. Фанелли будет самым модным магазином мужской одежды на Беверли-Хиллз. Потому что Фанелли — просто фантастика.
Вскоре после захода солнца и наступления сумерек гостей пригласили на улицу для торжественной церемонии зажжения фирменного знака Фанелли. И здесь тоже они не разочаровались. Это оказалось не просто обычная вывеска — название вообще не было написано. Всего один простой знак, символ, искусно изготовленный из металла и окрашенный в золотой цвет. Когда его зажгли и он мягко засиял на фоне чистой стены, все присутствующие ахнули от восхищения.
Это была бабочка.
Он влюблялся, черт побери!
Он не должен, не должен был влюбляться в посетителей, это против правил. «Не позволяй себе привязываться к членам клуба, — сказала ему директор, когда его брали на работу в «Бабочку». — Не забывай, что многие из них замужем. Они не хотят каких-то серьезных или постоянных отношений. Некоторые из них могут захотеть рассказать тебе о своих проблемах. Обязательно выслушай, но ни в коем случае не давай советов и не принимай близко к сердцу. Давай им любовь, за это они платят. Если тебе это поможет, думай о деньгах, которые ты зарабатываешь. Думай о том, как получить хорошие чаевые. В общем, держи свои эмоции под контролем».
Ну и что? Он думал о деньгах и о чаевых, и о периодических дорогих подарках, но это не помогало. Он определенно влюблялся в одну из членов клуба и ничего не мог с собой поделать.
Был серый мартовский день, и когда он приехал на пляж, там совершенно никого не было — пустынные песчаные дюны и мрачно бьющиеся о берег волны. Закрыв машину и застегнув до подбородка молнию на ветровке, он отправился навстречу ветру.
Кто она такая? Как ее зовут? Где ока живет? Он знал о ней так мало, как он мог любить ее? Действительно ли он любил ее, спрашивал он себя сейчас, идя навстречу соленому ветру, дующему с океана, или это только иллюзия? Любил ли он ее или мысль о ней? Кто пробрался к нему в сердце — женщина или просто фантом, дух, кто-то нереальный, несуществующий, живущий только в его воображении?
Она настолько не выходила у него из головы в последние дни, что он боялся — это становится каким- то наваждением. Он с нетерпением ждал ее визитов в «Бабочку», с замиранием сердца ждал звонка от директора со знакомыми инструкциями. Он уже не любил время, проведенное с другими женщинами, время, проведенное не с ней, которое должно принадлежать только ей.
Но его наняли не для этого. Не для того, чтобы любить только одну женщину. Он должен был любить их всех.
Какие-то ребята на дороге пытались сломать себе шеи, положив на бочку доску под наклоном и заезжая на нее на роликовых досках. Он остановился и несколько минут наблюдал за ними.
Интересно, а что она чувствовала по отношению к нему? Он думал, что знает женщин, понимает их. Действительно ли он видел любовь в ее глазах, когда она была в его объятиях? Действительно ли он чувствовал неподдельную нежность и преданность с ее стороны в минуты близости? Или она просто занималась любовью со своим каким-то призраком, а не с человеком из плоти и крови?
Иллюзия. Это все, чем была «Бабочка». Ничем, кроме иллюзии.
Но его любовь к ней была настоящей. Он знал это, он чувствовал это так же реально, как чувствовал пронизывающий мартовский ветер, бьющий ему в лицо. Когда его телефон зазвонил, и это оказалась директор, приглашающая его прийти в «Бабочку» и дававшая инструкции, которых он так ждал, — приготовиться к той сказке, — его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он не ощущал ничего подобного уже очень долго. С того болезненного эпизода, когда он решил, что любовь больше не предначертана ему звездами. И вот он войдет в ту знакомую комнату и увидит ее, и будет поглощен радостью, страстью и диким желанием не отпускать ее от себя никогда.
Временами она казалась такой беззащитной, а временами такой сильной и неприступной. Он не знал, чем она занимается в жизни, но подозревал, что она сделала себе карьеру в какой-нибудь профессии, в которой женщина может самоутверждаться. Она ничем себя не выдавала, так что можно было только догадываться.
Она была загадкой. Может быть, он именно это и любил — загадку? Если в один прекрасный день она расскажет ему, кто она такая, если раскроет ему все секреты про себя, не исчезнет ли тогда его любовь? Может быть, эта тайна, которая окружала ее, и разжигала его любовь?
Он засунул руки поглубже в карманы и смотрел, как ребята взлетали по доске вверх, переворачивались, но все приземлялись прямо на ноги, как это умеют делать кошки и дети.
Нет, он любил не какие-то там загадки, тайны и призраки. Она была живой женщиной из плоти и крови, и хотя он не знал ее имени, он знал ее, и он ее любил.
Но проблема заключалась в том, что теперь с этим делать?
Холодный мартовский ветер заставил его поежиться. Он также понял, что просто-напросто голоден. Он знал, что неподалеку, рядом со старой синагогой, была закусочная. Большинство кафе и закусочных в это время года закрыто, пожилые жители большую часть времени проводят дома, пляж, естественно, тоже пустынен. Но так как все-таки находятся несколько смельчаков, которые приезжают на пляж зимой, и так как кто-то должен был избавлять их от денег, кафе Сильвии Бургес работало, и Сильвия была рада видеть покупателя. Он заказал горячие сосиски с сыром чили и чашечку кофе и съел все, стоя у прилавка.
Согревшись и утолив голод, он попрощался с Сильвией и продолжил свою прогулку.
«Наши посетительницы приходят в «Бабочку», потому что здесь безопасно, — сказала ему директор. — Мы гарантируем безопасность от насилия, от болезней, от возможности выяснить, кто они такие на самом деле. Только нарушь одно из этих правил — и ты поплатишься за это».
А это было именно то, что он думал сделать, — нарушить одно из этих правил. Он хотел спросить ее, кто она такая.
Но осмелится ли он? А что, если он рискнет спросить ее, а она убежит? А что, если она никогда больше не придет в «Бабочку»? Как он сможет найти ее в таком огромном городе, как Лос-Анджелес? У него не будет ни малейшего намека, откуда начинать искать.
Он чувствовал себя беспомощным. Такого ощущения не было у него уже давно. Он не привык к нему, оно его раздражало. Ему ужасно не нравилось то, что он должен ждать звонка. От этого он как-то терялся и не знал, что делать. Все казалось поставленным с ног на голову. Все шло не по правилам. Она звала его, он спешил, чтобы быть с ней, они проводили вместе несколько часов, днем и вечером, любили друг друга, а потом она исчезала, и он оставался только с воспоминаниями ощущения ее в своих руках.
