У Мери было открытое и доброе лицо.
— Я была бы вам очень признательна, если бы вы смогли нам хоть чем-нибудь помочь. Ну а теперь, — сказала она, скрестив руки на груди, — я слушаю вас.
Беверли вкратце рассказала ей о своих долгих поисках и о том, как страшно переживает, что не застала мать в живых.
— Милая Наоми, ее смерть была горем для нас всех, хотя и не была неожиданностью. К нам она пришла тяжело больной. Вы же знаете, что ваша мать страдала алкоголизмом.
— Да, я так и предполагала. Она, должно быть, пристрастилась к вину очень давно.
— Наоми часто говорила о вас. Но называла она вас Рэчел. Она очень гордилась вами и была уверена, что вы многого добьетесь в жизни. Мне казалось странным, что она не пыталась вас найти, но здесь не принято задавать вопросы. Многие женщины скрываются здесь от мужей, даже от отцов, потому что те обращались с ними жестоко.
— Расскажите мне, пожалуйста, преподобная Дрейк…
— Зовите меня просто Мери. Знаете ли, очень многих смущает тот факт, что я имею духовный сан. У меня нет церкви. Приход, откуда я сюда пришла, не мог смириться с моим новым статусом. Женщины, имеющие духовный сан, многих раздражают, хотя я не понимаю почему. Даже в Библии не указано, что женщины не могут быть священниками. Много веков назад они были священниками, пока мужчины не присвоили себе исключительное право быть посвященными в духовный сан. — Мери снова улыбнулась, у нее была обаятельная улыбка. Женщина располагала к себе людей. Единственным утешением для Беверли было то, что Мери жила рядом с ее матерью.
— Мери, расскажите, пожалуйста, мне о моей матери. Я хочу знать все.
Мери вздохнула, откинулась на спинку стула и начала свой рассказ.
— Наоми была в отчаянном положении, когда я познакомилась с ней. Последний мужчина, которого она любила, обошелся с ней несправедливо. У вашей матери была необыкновенная способность любить, она готова была к самопожертвованию. Но предметом ее любви очень часто оказывались негодяи, недостойные этого сильного чувства. Эта история не нова в стенах нашего дома. Я думаю, это произошло в 1973 году. Приют был переполнен, не было не только свободных кроватей, но и диванов. Наоми была готова спать на полу. Первое время она спала в спальном мешке на полу. Она прожила у нас три года, и мы все к ней очень привязались. Наоми была нашим поваром, она прекрасно готовила, а ее гамбургеры были просто сказочными. — Лицо Мери просветлело. — Но Наоми была не только поваром. Она сама взяла на себя обязанность ухаживать за больными. Серьезных больных мы, конечно, отправляли в клиники. Наоми была просто удивительной сиделкой. Она самоотверженно выхаживала больных, нуждающихся в ее помощи было очень много, те, кому она помогала, до сих пор вспоминают ее с благодарностью. Многих женщин она просто вернула к нормальной жизни, заставила поверить в свои силы. Внимания, тепла и добра у нее хватало на всех. Нам ее очень не хватает.
Беверли смахнула слезу со щеки.
— Расскажите мне о вашем доме, — попросила она Мери.
Мери рассказывала, что оказалась нежелательной в своем приходе. Тогда она покинула его и приступила к созданию приюта для женщин с трудной судьбой. Она всю жизнь мечтала помогать несчастным женщинам. Рента за дом была очень низкой, местные жители помогали, чем могли. Проблема состояла в том, что женщин с исковерканной судьбой много, приют же может вместить лишь немногих. Притом многие приходят беременные или с детьми, напуганные, без копейки денег, прячущиеся от своих обидчиков. У многих не было смены белья.
— Нам отдают старую одежду, — объяснила Мери. — Я даю объявления в газеты с просьбой помочь. К сожалению, у меня недостаточно денег, чтобы давать объявления в популярные газеты, и наш приют, конечно, не такой известный, как благотворительная организация Армия спасения и другие, которым помогают гораздо больше, так как их знают лучше. Мы вполне обходимся тем, что получаем. Форма помощи может быть самая разнообразная. Мы рады всему — деньгам, одежде, еде, даже пеленкам. Некоторые специалисты консультируют наших женщин бесплатно. Два раза в неделю к нам приходит психиатр. Мой знакомый врач также приходит, когда у него есть время.
Зазвонил телефон. Мери подняла трубку, говорила очень быстро. Закончив говорить, она пояснила:
— Это из супермаркета насчет индеек. Мне надо найти где-то деньги, чтобы заплатить еще за пятьдесят индеек. — Она улыбнулась. — Когда речь идет о еде для моих девочек, о гордости приходится забывать, я взываю к вашему великодушию и прошу вас помочь нам деньгами, тогда мы сможем организовать хороший праздничный обед. Мы были бы очень признательны, если бы вы помогли нам в приобретении индеек.
— Я с удовольствием вам помогу.
Молоденькая девушка вбежала в комнату.
— Преподобная Мери! У Синди начались схватки!
— О Боже! Я оставлю вас.
В ожидании Мери Беверли достала чековую книжку. Она задумалась об обитателях этого дома с их робкими надеждами и мечтами. Они часто рассказывали похожие друг на друга истории. Дом был старый, запущенный, но со своими сложившимися традициями и обычаями. Он был так непохож на дом Хэйзл. Беверли подумала о своей матери, напуганной, скрывающейся от полиции, вечно в поиске пристанища. Чего ей стоило вонзить нож в сердце человека, которого любила, но чьи оскорбления больше выносить не могла, и что пришлось ей пережить, когда она от всех пряталась, страшно одинокая, напуганная до смерти! Беверли не могла больше сдерживать слезы. Если бы я нашла тебя! Я бы взяла тебя домой. У меня тебе было бы хорошо и спокойно. Мы снова могли бы мечтать, как мы это часто делали в детстве.
Вернулась Мери, запыхавшаяся.
— Бедняжка! Это ее первая беременность. Она просто в панике. Никаких схваток у нее нет, просто болит желудок. Ей всего пятнадцать лет, с одиннадцати она без родителей. Ее привезли в прошлом месяце. Она путешествовала автостопом и одному водителю предложила себя в качестве платы за проезд и еду. — Потом она посмотрела на плачущую Беверли. — Ваша мать у Бога сейчас, мисс Хайленд, ей там хорошо, поверьте мне! Перед смертью она долго мучилась, но сама смерть была легкая, она была окружена людьми, которые любили ее!
Беверли вытерла слезы.
— Я никогда не смогу вас отблагодарить за все, что вы сделали для моей матери. — Беверли достала ручку с золотым пером. — Скажите, много ли женщин приходят к вам в поисках крыши над головой?
— Больше, чем вы можете себе представить, и количество желающих растет с каждым днем. К сожалению, я не могу приютить всех. Многим приходится отказывать. Но я никого не выставляю на улицу, помогаю найти временный приют. У нас есть договоренность с небольшими дешевыми гостиницами, владельцами пустующих домов. Они дают временный приют нашим женщинам, а мы как может помогаем им.
— Сколько коек, по вашему мнению, вам нужно?
Мери засмеялась.
— По крайней мере, в десять раз больше, чем имеем. В конце нашей улицы стоит полуразрушенный дом. Я давно к нему приглядываюсь. Он продается. Уже несколько месяцев я уговариваю владельца сдать его нам. В качестве арендной платы мы предлагаем капитальный ремонт. Владелец дома старый, упрямый глупец, но я думаю, что мне удастся уговорить его. Я не отстану от него. Я могу быть очень настойчивой в интересах дела.
— Это вам. — Беверли вручила Мери чек. — Я не знаю есть ли у вас счет в банке.
— Спасибо, мисс Хайленд. Бог прислал вас в ответ на мои молитвы.
Беверли поднялась и протянула руку.
— Теперь мне надо идти. Я вам очень признательна за то, что вы уделили мне так много времени. Я так долго искала свою мать. — Она крепко сжала руку Мери.
— Я вас очень хорошо понимаю. Пути господни неисповедимы. Сначала Господь послал нам Наоми, а теперь ее дочь. Благодаря вашей помощи мы сможем устроить великолепный праздник в День благодарения для наших женщин, которые…
