машине, свернувшей на боковую аллею, чтобы избежать пробки на Слеттери. Фараон шагал уверенно и спокойно, на лице его сияла ухмылка. Он отдал зуб дежурному полицейскому и заявил, будто нашел его на месте убийства, а потом потерял. Позже он заметил зуб на полу своей машины. Наверное, выпал во время потасовки с подозреваемым.
Мальчик не боялся полицейского. Он всегда успеет сбежать. Фараон прошел на стоянку и остановился рядом со своей машиной. Нет, парнишка боялся не закона. Дело было куда серьезнее. Он боялся сказать правду. Вранье самому себе и другим стало для него законом выживания. Так легче было поверить, что он особенный, не такой, как все. Парнишка знал, что правда уничтожит его, обнажит его ничтожность и малозначительность. Вранье сдерживало боль. А правда и была той самой болью. Она делала его уязвимым. Мальчик стремился не замечать правды, отрицать ее. Так он мог поверить в себя, в свою самоценность. А вот теперь этот дурак заставил парнишку задуматься над правильностью этого принципа. Они с дураком ведь очень похожи. Мальчика переполняло отчаяние, но плакать он не станет. Это явный признак слабости. Слезы отнимут его силу, опустошат его. Вместо этого парнишка выругался, чтобы показать всему миру, какой он храбрый и уверенный в своей правоте.
Часть вторая
СУД
Глава первая
ТАЙНА
У здания суда толпились репортеры. Одни просто болтали, другие делали пометки в блокнотах: дата, время, обстановка. Медленно подъехала полицейская машина. Первыми вышли детективы. Вопросы хлынули рекой, будто кто-то включил видеомагнитофон, стоявший на паузе.
Перси и Лилли крепко держали Брада под локти. Пока его волокли к дверям, он разглядывал ступени. Опутанные цепями ноги не хотели работать как надо. Руки тоже были закованы. Брад собрался было лечь на землю, чтобы его катили, но места под ногами не было, поэтому он покорно плелся вперед, то и дело спотыкаясь и повисая на руках детективов.
Здешняя толпа казалась еще злее. Голоса звучали грозно, требовательно, словно перед ними надо было в чем-то оправдываться. Брад встал как вкопанный. Он испугался толпы. Куда его ведут? Что собираются делать?
— Пошли, пошли, — сказал Перси. — Раньше начнем — раньше закончим. — И неожиданно сильно толкнул Брада в спину.
Брад, спотыкаясь, поднялся по ступеням. Лучше не смотреть на толпу. Лучше смотреть на серый бетон под ногами. У этих людей очень страшные глаза. Все чего-то ждут. Такое выражение Брад раньше видел в глазах умирающих животных, которые бьются, стараясь освободиться от пут. Неужели все эти люди тоже обречены?
Отец рассказывал о болезни, которой болеют сразу многие. О чуме. Только бы у них не было чумы. А если они уже заболели, то пусть умрут легко и без мучений. Ну и что, что они хотят сделать Браду плохо?
Заседание суда продолжалось несколько минут. Все это время Брад тупо смотрел на судью. Опасения подтвердились. Эти люди в самом деле больны чумой. И все ждут, когда человек на троне примет решение. Некоторые пытаются с ним заговорить, наверное, хотят добиться его расположения. Ему дана власть над душами. Это великий человек. Он выбирает, кому даровать вечную жизнь. Может, это святой Петр? А где тогда ворота?
Кто-то рядом с Брадом встал и сказал несколько слов. Еще один долго и взволнованно говорил с другого конца зала. Он все время называл Брада каким-то незнакомым именем. Подзащитный. Может, это и есть то самое настоящее имя, которое знают только Бог и ангелы? Хорошее слово. Необычное, естественное.
Судья испытующе и строго смотрел на Брада, видно, решал, достоин ли тот попасть в рай.
Брад крикнул: «Да!», но сидящий рядом человек потянул за локоть и заставил сесть обратно, а судья ударил молотком по столу. Брад закричал: «Я Тебя люблю!» — отец учил, что Господа нужно любить. Толпа взревела от хохота. И тут Брад увидел свои портреты. Их рисовали многие. Наверное, он стал идолом. Но это ошибка. Надо им объяснить.
Судья стучал молотком. Кажется, что-то не получалось.
Сквозь шум донесся голос отца.
— Однажды мы все предстанем перед судом Господа. Хорошие отправятся в рай. Это я о тебе, Брад. Ты хороший мальчик. Самый лучший. А вот плохие… Понимаешь, Библия говорит, что они будут мучиться в аду. Ты ведь знаешь, что такое ад? Но ты не волнуйся. Не надо волноваться. Думай только о хорошем, и все будет хорошо. Улыбайся, Брад. Нет на свете ничего лучше твоей улыбки.
Брад улыбнулся, но тут же одернул себя и прикрыл ладонью кривые зубы. Когда он поднял голову, судья уже ушел. Из-за низких перил вышли два детектива и подняли Брада на ноги. Железные кольца снова впились в тело. Кожа на лодыжках начала саднить.
Человек рядом назвался Тоби Роу. Он тронул Брада за рукав, повернулся к полицейским и сказал:
— Не может этого быть.
Детектив Перси возмущенно фыркнул.
— А то мы не знаем.
— Да вы посмотрите на него! — возмущался Тоби Роу.
Все уставились на Брада. Не зная, как реагировать, он поднял руки в наручниках и почесал нос.
— Если этот парень маньяк, то я — королева Англии, — согласился Перси. И подумал: «Он не сумасшедший. Ни при чем он тут».
— А что, у них до сих пор королева? — спросил детектив Лилли, отправляя в рот мармеладку.
— Любой, у кого хоть капля мозгов есть, скажет, что он невиновен. — Тоби Роу захлопнул свой кейс, покачал кудрявой головой и нахмурился.
— Хорошо? — спросил Брад. — Рай?
На него странно посмотрели.
— Тридцать дней на психиатрическую экспертизу, — ответил Тоби Роу, застегивая замочки на кейсе.
Брад моргал и переводил взгляд с одного лица на другое. Может, глаза хоть что-то объяснят, раз слов не понять?
— Рай? — спросил Брад.
Детектив Перси улыбнулся, но тут же сердито поджал губы.
«Эх, жалко-то как!» — подумал он, глядя в потолок.
— О чем это он? — Лилли сунул в рот очередную мармеладку. Еще одну он протянул Браду. Черную. Брад подержал ее в руках, вспоминая темный странноватый привкус.
— Ад? — Его голос дрогнул.
Перси представил себе психушку. Он уже хотел пошутить в том смысле, что Брад не далек от истины, но, вспомнив, с кем имеет дело, прикусил язык.
— Все образуется, сынок, — сказал детектив и повел Брада через зал. — Не волнуйся. Просто будут за тобой приглядывать какое-то время.
— Ты его слушай. Он дело говорит, — поддакнул Лилли.
— Если ты зубной маньяк, то я — король Испании. — Перси оглянулся на адвоката — Там вроде тоже
