ему скромность. Его тут же назначили командовать дивизией под непосредственным подчинением Дюмурье.
Позднее Миранде удалось еще раз отличиться — он остановил отступление десятитысячной французской дивизии, случайно натолкнувшейся на полуторатысячный отряд прусских гусар. Французские солдаты в панике отступали, пока не достигли позиций Миранды. С оружием в руках он встал на пути отступающих. Затем построил французов в три колонны и повел маршем на Вальми.
Дюмурье предполагал, что ему придется сражаться с пятидесятитысячной прусской армией. Он приготовился к тяжелому сражению, но пруссаки сразу стали отступать, ведя беспорядочную стрельбу.
Эта победа возвысила репутацию Миранды. Удачливый любовник и сибарит, он смог доказать, что и на поле боя ему нет равных.
Однако революционные партии во Франции набирали силу, особенно активны были якобинцы, руководимые Робеспьером и Маратом. Миранда с неприязнью относился к этой политической фракции. В письме Александру Гамильтону он писал: «Экстремистские настроения способны задушить свободу еще в колыбели и отнять ее у нас. Сейчас это становится реальной угрозой».
Миранда отправился в Бельгию, чтобы присоединиться к армии Дюмурье под Андерлехтом. Он принял командование Северной армией. Приближалась зима. Армия Миранды подошла к хорошо укрепленному австрийскому городу Амберу. Он лично контролировал рытье окопов, стремился поддерживать железную дисциплину в войсках.
26 ноября французы начали обстреливать город. Защитники Амбера открыли ответный огонь, но никто из французов не пострадал. К пяти часам дня, когда над городом поднялись облака дыма, австрийцы согласились на переговоры. Миранде понадобилось четыре дня, чтобы добиться безоговорочной капитуляции австрийцев. Потери французов были невелики — всего лишь тридцать человек ранеными.
Это была впечатляющая победа французской армии под руководством генерала Миранды. Не теряя времени, он начал укреплять оборону города. Арестовал нескольких знатных горожан, заставив их таким образом поставлять провизию для своей армии. Вскоре к армии Миранды, состоявшей из двадцати двух тысяч солдат, присоединилось несколько тысяч воинов армии Арденн. Войско Миранды возросло до семидесяти тысяч.
В феврале 1793 года Миранда получил приказ направить двенадцать тысяч солдат на осаду Маастрихта. Миранда был против этой операции. И оказался прав. В хорошо укрепленном городе находилось около тридцати тысяч вражеских солдат. За шесть дней они выпустили по французам тридцать две тысячи пушечных снарядов, но так и не смогли нанести им серьезного ущерба. Чтобы избежать потерь, Миранда решил отступить. За это его многие осуждали, хотя отступление было тактически правильным ходом. В своей армии Миранда ввел суровые наказания за мародерство и изнасилование. Такие меры вызвали ропот в солдатской среде.
Вскоре новые тучи собрались над его головой. В начале марта генерал Дюмурье, которому непосредственно подчинялся Миранда, обратился к офицерам своего штаба с вопросом: насколько, по их мнению, популярность якобинцев опасна для французской армии? Короля Людовика XVI казнили еще в январе. Революционный террор набирал силу. Регулярная армия стала главным врагом радикалов, хотя и была необходима им для защиты от внешних врагов.
Миранда прямо заявил Дюмурье, что такого рода опросы в военной среде недопустимы. В это время по подозрению в заговоре были арестованы два генерала. И Дюмурье спросил Миранду, как он поступит, если получит приказ арестовать его, своего командира. Миранда ответил, что не раздумывая подчинится и выполнит приказ, хотя ответственным за это будет старший по званию генерал Валенса. Его слова взбесили Дюмурье. Он со злостью заявил, что его подчиненные откажутся выполнить такой приказ.
Через несколько дней Дюмурье направил Миранду в Париж — восстанавливать там порядок. К удивлению генерала, Миранда, всегда неодобрительно относившийся к революционерам-радикалам, заявил Дюмурье, что солдаты не хотят подчиняться ему, да и он, Миранда, также настроен против него. С тех пор Дюмурье больше не доверял своему подчиненному.
Поступок Миранды можно объяснить только чувством самосохранения. Он понимал, что, действуя таким образом, Дюмурье не сможет добиться военных успехов. У Миранды было несколько романтическое отношение к Французской революции, но он критически воспринимал ее антигуманные методы. Враги Миранды видели в нем претендента на место их непосредственного начальника. И не без оснований. Жирондисты, например, уже решили, что в случае гибели Дюмурье его заменит Миранда.
Дюмурье предпринял весьма рискованный тактический ход. Солдаты Миранды тогда оценили действия Дюмурье как преднамеренный заговор, цель которого — расправиться таким образом с командиром-героем. Дюмурье занял хорошую оборонительную позицию, но противник намного превосходил французов численно. Оружия у австрийцев также было больше. В такой ситуации наступать на передовые австрийские позиции было рискованно. Однако Дюмурье намеренно пошел на этот риск. Возможно, он надеялся на то, что победа позволит ему повести войска маршем на Париж и взять власть в свои руки.
15 марта Миранда успешно отразил атаку на Тирлемонт. После этого он получил приказ присоединиться к войскам генерала Шампморена и перейти в наступление на правый фланг вражеских войск около Неервиндена. Десятитысячное войско Миранды вынуждено было атаковать почти восемнадцать тысяч солдат противника, хорошо закрепившегося на выгодной оборонительной позиции, — это было почти безнадежным делом.
Австрийцы встретили наступавших французских солдат мощным огнем. Но они упорно продвигались вперед, вступив в рукопашную схватку. Миранда находился в самой гуще этой кровавой схватки, но все-таки уцелел. Наступила ночь.
И Миранда принял единственно верное в этой ситуации решение отступить, спасая тем самым от неминуемой гибели остатки своего войска. После этой битвы около двух тысяч французских солдат остались лежать под стенами Неервиндена. Отступление французов, однако, было хорошо организовано. Миранда с достойной уважения выдержкой продолжал руководить войском.
Вскоре стало известно, что Дюмурье был прекрасно осведомлен о расстановке сил противника. Он знал, что правый фланг австрийцев хорошо укреплен, а левый — довольно слабый. И намеренно повел свои численно превосходившие противника войска на левый фланг австрийцев. Миранду же, командовавшего слабым звеном французской армии, Дюмурье послал именно на правый фланг австрийцев.
С самого начала Миранде не нравился план Дюмурье, позднее он даже назовет его авантюрным, «противоречащим всем правилам военного искусства». «Я не мог предположить, что Дюмурье способен на подобную ошибку», — говорил Миранда впоследствии. Возможно, Дюмурье просто хотел подставить Миранду, дискредитировать его как командира. Но просчитался…
21 марта австрийцы атаковали Паллемберг. Миранда удерживал позиции в течение всего дня, хотя потери в его войсках были значительными. Ночью он организовал грамотное отступление своих солдат. Через четыре дня Миранда и Дюмурье встретились. Между ними произошел довольно напряженный разговор: Дюмурье во всем обвинял якобинцев, а Миранда резко критиковал военное командование за нерасторопность.
Когда якобинцам стало известно о заговоре Дюмурье и его неприязненном отношении к своему заместителю, Дюмурье арестовали. Миранде было приказано прибыть в Париж. Он появился там в конце марта и был немедленно допрошен сторонником жирондистов гражданином Пети. Затем Миранда предстал перед комиссией Комитета войны и безопасности. На слушании его дела, которое состоялось 8 апреля, Миранде было задано семьдесят три вопроса, касающихся различных ситуаций на войне. Это была далеко не светская беседа — скорее, нелицеприятное выяснение отношений. Миранда яростно боролся не только за свою честь, но и жизнь. Члены комиссии были поражены его выдержкой и красноречием. К удивлению многих, он был оправдан.
Однако террор набирал силу. Радикалы утверждали, что выдающийся лидер революционного движения Дантон потворствовал Дюмурье. В этом обвинении была доля истины. Радикалы требовали, чтобы солдаты давали показания против своих командиров. Ультрарадикальные монтаньяры во главе с их новым лидером Робеспьером попытались обвинить Дантона и его последователей-жирондистов в том же, в чем и Миранду. Однако Дантон сумел отразить эти обвинения. Он принял сторону монтаньяров и напал на своих бывших сторонников-жирондистов, среди которых был и Миранда. На стороне Миранды оказались Бриссо и Петио, защищавшие его от Дантона и Робеспьера.
