Но тут появился фургон, из него выпрыгнул Крэг с тремя большими стейками.
– А вот хлеб со станции. – Он предъявил хрустящий ломоть.
– Я уже слепила колобок, – надменно сообщила ему Пиппа.
– Неплохо. Но на всякий случай…
Пиппа раздраженно тряхнула головой на этот его «всякий случай».
Также появилось свежее молоко для Дэйви, бутылка домашних консервов. Ко времени заварки чая, завершающей трапезу, все трое были сыты и кивали головами.
Утром Пиппа встала первой и украдкой пошла к потухшему костру. Она поискала… поискала. Колобка не было.
К входу в палатку подошел Крэг, подождал, затем протянул:
– Случайно, не крикетный шар ищешь?
– Нет, конечно, я ищу… – Она увидела, как он смеется, и остановилась. После нескольких мгновений замешательства она рассердилась: – Это не смешно!
– Так же, как мяч, кирпич или что там у тебя.
– Содовый… то есть поташевый хлеб.
– Забудь о хлебе, – с ухмылкой посоветовал он, – у тебя получился шар печеного пепла. Хорошо зная маленьких мальчишек и то, как они любят дразниться, я избавился от улики, миссис К.
– Я не миссис К! – в сердцах воскликнула она, так как предполагала удивить его этим колобком и своим мастерством.
– Верно. – Его голос звучал тихо, но благодаря этому намного сильнее. – Ты не миссис, не так ли?
Она густо покраснела, глядя в его яркие глаза.
– Я миссис Крэг, а не дурацкая миссис К, вот что я хотела сказать.
Наступила пауза. В тишине Пиппа услышала, как ворочается Дэйви. Она знала, что должна помочь мальчику выбраться из мешка, у него была привычка запутываться в нем. Но почему-то она не могла пройти мимо Крэга в узком проходе, который он освободил для нее. Тишина сгущалась. Даже Дэйви затих, очевидно, снова заснул.
Тогда ее нарушил Крэг. Он сказал:
– Я не это имел в виду. – Он смотрел на нее, пока она с усилием не протиснулась мимо него в палатку.
Дэйви не забыл о колобке. Жуя сандвич с мясом, он рассказывал Крэгу, как Пиппа или использовала черный пепел, или ее руки придали тесту странный цвет.
– И правда, очень странно, – сказал Крэг. – Прости, мальчуган, что ничего не оставил тебе, но я был так голоден, когда проснулся.
– Ты все съел? – Дэйви не столько сожалел, сколько удивлялся, что кто-то мог польститься на такой кирпич.
Пиппа знала, она должна быть благодарна Крэгу. Но не была. Хотя все же выразила ему холодную признательность за ложь.
– Лгать не потребовалось, – ухмыльнулся он. – Ночью я не спал, слушал лягушек в протоке и смотрел на звезды.
Она тут же представила – бархатное небо, звездные тени, яркая луна, тихий шепот и мягкий шорох буша. Она хотела быть там же.
– Почему же, Пиппа? Почему ты не пришла? – спросил Крэг, словно она высказала эту мысль вслух. Пиппа вскочила, чувствуя, что краснеет, и стала собирать вещи.
– Завтра, – сказал Крэг Дэйви, – ты наденешь накомарник.
– Зачем, Крэг?
– От комаров, конечно. Их мало во внутренней территории, но там, где мы будем проезжать, водятся.
– Как же мы будем есть Крэг? Через дырочки?
– Если собираешься питаться только ягодами, то да. Но, думаю, тебе удастся улучить возможность и кинуть что-нибудь в рот, а ночью они улетят. Они боятся огня.
– Где мы сейчас?
– Двадцатая долгота, пожалуй.
– Что это, Крэг? – Пиппа слышала тихий голос Дэйви, когда ее брат следовал за своим кумиром к реке, чтобы набрать воды для радиатора.
Она слышала обстоятельный ответ Крэга. Из него получится хороший отец, подумала Пиппа, а с этой мыслью пришло сожаление, что пока этого не случилось.
Пока… Она подумала о том, что делает. Хотя она сказала мужчине, который стал ее мужем: «Я не ребенок», – она никогда по-настоящему не задумывалась об этом. Теперь пришло время.
– Все на борт! – позвал Крэг, и они снова двинулись в путь.
Каждый день, каждое мгновение дня пейзаж менялся. Теперь они были на внутренней территории,
